Русский авангард

Смысл и глубина творения Малевича

Как и любой художник-супрематист, Малевич в своей работе взывает людей увидеть, что основой искусства является чувство – и ничего более. Эмоции, что загораются в человеке, играют гораздо более важную роль, чем определённые образы или даже сама личность. «Чёрный квадрат» – картина, что способна не только отразить эмоции мастера, но и вызвать их в публике.

Простота «Чёрного квадрата» – это лишь первое впечатление. На самом деле картина наполнена глубоким напряжением, что ощущает каждый человек, рассматривающий изображение. Интересно, что сам рисунок можно воспринимать в двух вариантах – или как чёрный квадрат на белом фоне, или как чёрную затягивающую дыру, обрамлённую белой каймой.

Несмотря на статичность изображения, в нём присутствуют и динамические черты, некий элемент сдерживаемого движения. Стоя на пороге нового времени и нового развития искусства, Малевич не собирался изображать какой-либо конкретный образ. Нет – художник стремился выразить нечто большее, что ему, несомненно, удалось.

Чёрный квадрат в «красном углу» выставки «0,10». 1915 г.

О «Чёрном квадрате» не перестают говорить, а искусствоведы продолжают жаркие споры. Кто-то считает картину излишне простой и поверхностной, кто-то причисляет её к шедеврам. Я не стану присоединяться ни к одной из сторон, но, согласитесь, некий элемент притягательности в творении Малевича есть. Быть может, именно потом, что художник заключил чувства в строгую форму, а чувства всегда останутся неотъемлемой частью жизни любого человека.

Алле выбирал яркие цвета, а у Малевича получилось довольно уныло.

Выбор цвета картины легко объясним: чёрный цвет ― это квинтэссенция всех цветов, если смешать все краски разом, то получится именно чёрный. При этом для создания и восприятия живописи необходим свет. Чёрный цвет ― это отсутствие света. Поэтому «антикартина» Малевича будто бы показывает нам все цвета разом. И вместе с этим на ней изображено то состояние, при котором живопись невозможна.

Если же рассмотреть «Чёрный квадрат» вблизи, то можно также подметить интересные детали.

Во-первых, Малевич использовал не чистый чёрный цвет, макая кисточку прямо в банку. Тёмный оттенок, которым написан «Чёрный квадрат», получен из смеси жжёной кости, которая заменила сажу, а также чёрной охры и арсенида меди ― темно‑зелёного пигмента. Кроме того, художник добавил в краску мел, чтобы картина не бликовала и цвет казался глубоким.

Во-вторых, если вы решите рассмотреть самый первый из «Чёрных квадратов» внимательно, то обнаружите, что картина покрыта трещинами (художники их называют кракелюрами) и через них проступают другие цвета. Картина предлагает будто бы заглянуть за неё, узнать, что же сокрыто за чёрной фигурой.

Интересные факты:

• Считается, что серия работ «Белое на белом» оказали наибольшее влияние на абстрактное искусство США и Европы, так как именно эти работы оказались в западных музейных коллекциях — музее Стеделийк В Амстердаме и Музее современного искусства в Нью-Йорке.
• Долгие годы Малевич конкурировал с художником-конструктивистом Владимиром Татлиным за звание лидера русского авангарда, и это превратилось в настоящую вражду. Малевич обвинял конструктивистов в утилитарных взглядах на искусство и считал, что Татлин предал свои революционные взгляды. Когда Татлин объявил о создании памятника Памятника III Коммунистического интернационала, Малевич пришел в ярость и опубликовал критическую статью, в которой обрушился на соперника: «Чудак Татлин хочет получить суммы на изобретение утилитарного памятника, не открывая нового смысла. Довольно ставить надгробные памятники обелисков на красных живых площадях для коммуны».
• Вероятно, Малевич понимал, что после возвращения из Европы его арестуют, и решил оставить свои рукописи в Берлине. К пакету рукописей он приложил записку: «Если в течение 25 лет я не дам ничего о себе знать, можно будет открыть пакет и с его содержимым поступить по усмотрению». Эти рукописи чудом уцелели во время битвы за Берлин в 1945 году, сейчас они хранятся в Музее Стеделийк в Амстердаме.

Если вы хотите поблагодарить Losko за проделанную работу, то можете пожертвовать деньги на  и получить доступ к нашему закрытому каналу в Телеграме. Спасибо, что цените свой и чужой труд.

«Черный квадрат» Казимира Малевича

Три года назад «Черному квадрату» перевалило за сотню лет. Пора бы ему на пенсию, но седина в бороду – бес в ребро, многие до сих пор считают его последним словом в искусстве. Почему? И что он вообще делает в Третьяковке? Может, в утиль не сдают из-за расовой толерантности? Разберемся в этом уникальном феномене и его предыстории.

Прощание с живописью

Так сложились звезды, что в России выражение «современное искусство» почти приравнивается к ругательству. При произнесении имен Малевича и Кандинского губы как-то сами собой искривляются в усмешку. Хотя какая уж тут современность: Октябрьская революция и та моложе «Черного квадрата».

Субъективно кажется, что это точка невозврата. Черная потрескавшаяся завеса, за которой живопись заканчивается раз и навсегда. Своего рода траур по искусству. С каждым веком, с каждым годом живопись всё дальше уходила от конкретики и приближалась к беспредметности по тропинкам импрессионизма, постимпрессионизма, кубизма, фовизма, супрематизма… «Измов» много, суть одна: создать что-то новое, и желательно более лаконичное, чем всё созданное прежде, уместить как можно больше идей в как можно более незамысловатую форму. И вот, достигнута цель-максимум, пора выдохнуть. Малевич берет на себя смелость заявить:

Это цитата из книги автобиографических и теоретических статей художника:

Был ли Малевич самым первым и самым «наглым»?

Но на самом деле идея квадрата висела в воздухе, еще когда Малевичу было только три года, и рисовал он примерно так же, как тридцать лет спустя. Дело было так: в 1882 году французский журналист Альфонс Алле шутки ради написал картину «Битва негров в пещере глубокой ночью»

За ней последовали (внимание!) «Первое причастие страдающих анемией девушек в снежную пору», «Уборка урожая помидоров на берегу Красного моря апоплексическими кардиналами», «Сутенёры в самом расцвете сил, на животах в траве, пьющие абсент», «Хоровод пьяных в тумане», «Оцепенение молодых солдат, в первых раз видящих лазурь Средиземного моря» и «Желтушные азиаты, пьющие анисовый аперитив на пшеничном поле». Уже догадываетесь, в чем соль, или нужны фото-пояснения?

Альфонс Алле, Первое причастие страдающих анемией девушек в снежную пору Альфонс Алле, Уборка урожая помидоров на берегу Красного моря апоплексическими кардиналами Альфонс Алле, Сутенёры в самом расцвете сил, на животах в траве, пьющие абсент Альфонс Алле, Хоровод пьяных в тумане Альфонс Алле, Оцепенение молодых солдат, в первых раз видящих лазурь Средиземного моря Альфонс Алле, Желтушные азиаты, пьющие анисовый аперитив на пшеничном поле Альфонс Алле, Битва негров в пещере глубокой ночью

Были у нашего квадрата и другие предшественники. Алхимик Роберт Фладд изобразил «Великую тьму» как предельно наглядную иллюстрацию своей теории возникновения мира в 1617 году (!), когда Рембрандт еще пешком под стол ходил, как говорится. Так что в отношении Малевича даже не работают объяснения «просто он первый, кто так сделал» и «наглость – второе счастье».

Роберт Фладд, Великая тьма

Тогда почему знаменит именно Малевич?

Заметьте, что никому и в голову не пришло бы заявлять, что после появления работ Альфонса Алле или тем более старины Роберта Фладда искусство взяло и самоликвидировалось. А супрематический квадрат наводит именно на такие мысли. Потому что повторюшка-Малевич первый сделал это всерьез (в отличие от Алле) и не вкладывая определенный и очевидный смысл. Квадрат Фладда фигуративен, потому что изображает вполне себе определенный объект – Вселенную в момент ее рождения. Квадрат Малевича же не изображает ровным счетом ни-че-го. Это ноль в живописи. Первый и настоящий. За это его и чествуют. В первую очередь на Западе, а у нас только плечами пожимают да смеются в ус. Но не потому, что «не доросли», а потому, что всегда шли по другому культурному пути и смотрели на мир иначе.

Уже после Малевича постмодернисты заявили: всё было сказано до нас, нам остается только в сотый раз пережевывать то, что однажды уже слышали. И это действительно так. Но меняются реалии, появляются новые материалы, поэтому движение искусства – не по кругу, а по спирали. Живопись не стоит на месте ни секунды, она идет дальше, и когда-нибудь вновь добредет до нулевого меридиана, и даже не раз. Тот факт, что искусство живее всех живых, подтверждают имена Сальвадора Дали и Энди Уорхола. Они творили после квадратного «апокалипсиса в живописи», которым всех до смерти напугал наш соотечественник.

Если статьи в блоге Вам полезны, буду благодарна за взнос любого размера. Осуществить перевод можно через ЯндексДеньги, Qiwi-копилку или PayPal, воспользовавшись банковской картой или электронными платежными системами.

«Русские сезоны» снова в Петербурге: в РНБ открылась выставка к 150-летию Сергея Дягилева

Вход свободный

Фото: Дмитрий Фуфаев/ «Петербургский дневник»

В новом здании Российской национальной библиотеки открылась мультимедийная выставка «Русские сезоны навсегда», посвященная 150-летию уникального человека – Сергея Дягилева, который когда-то без использования оружия заставил Европу полюбить все русское. Учитывая личность юбиляра, открытие не могло ограничиться сухими речами людей в строгих костюмах, руководство РНБ организовало артистический перформанс, объединив театр, балет и даже дефиле костюмов.

Здание РНБ на Московском проспекте просто создано для перформансов в стиле Сергея Дягилева: музыканты Академического ансамбля Санкт-Петербурга со скрипками, арфой и другими инструментами выглядели крайне гармонично в этих стенах. Артисты шоу-балета Светланы Соколовой и Марии Савиной поразили гостей не только подчеркнуто асинхронными танцами на ажурных лестницах библиотеки, но и диковинными костюмами в стиле художника, дизайнера и сподвижника Сергея Дягилева – Леона Бакста.

«Мы взяли на себя смелость и представили, что бы делал Сергей Дягилев, если бы творил в наше время, так и родился этот перформанс. Мы не хотели копировать его известные работы, а попытались именно продолжить его творчество», – рассказал режиссер отдела культурных программ РНБ Дмитрий Турков.

Генеральный директор РНБ Владимир Гронский напомнил, что Сергей Дягилев всегда работал на стыке жанров.

«Он не был ни художником, ни танцовщиком, ни композитором, по большому счету, он был первым методологом креативных индустрий, проектным менеджером, который умел объединять таланты, а после ими восторгался весь мир. Кутюрье на Западе появились после его знаменитых «Русских сезонов». Символично, что в этом году мы также празднуем 350-летие Петра Великого, который прорубил окно в Европу. Так вот, Сергей Дягилев через это окно экспортировал в Европу российское искусство», – рассказал он.

В центре выставки «Русские сезоны навсегда» – труд и книги. Многие представляют жизнь художников (в самом широком смысле слова) начала ХХ века как бесконечный праздник декадентов, однако создатели экспозиции уверяют, что слава не свалилась на Сергея Дягилева с небес, ему действительно пришлось много работать. Он поставил перед собой задачу избавить русский культурный мир от налета «провинциализма», а также найти лучших артистов. Именно он привез в Европу Николая Римского-Корсакова, Сергея Рахманинова, Александра Глазунова, Федора Шаляпина, Анну Павлову, Вацлава Нижинского и многих других артистов, сделав их мировыми звездами.

«Мы поместили экспонаты в огромные ящики, которые используются для перевозки декораций и прочего артистического реквизита. Так мы хотели показать выездной характер его творчества, ведь ему пришлось проложить дорогу новому искусству», – пояснил Владимир Гронский.

Еще одним важным элементом выставки стала книга.

«Сергей Дягилев был активным читателем Российской императорской библиотеки и вообще библиофилом. Все проекты Дягилева сошли с книжной полки: источниками идей, либретто, музыки были книги, вдохновившие маэстро и его сподвижников на творческую работу. Также в нашей экспозиции можно увидеть замечательный журнал «Мир искусства», редактором которого также был Сергей Дягилев», – рассказал гендиректор РНБ.

Посетить выставку «Русские сезоны навсегда» совершенно бесплатно можно до 15 октября, часы работы можно посмотреть здесь.

Такую картину и я могу нарисовать.

Суть этого произведения не в его форме, которую, действительно, может повторить любой. Дело в том, что до Малевича никому не приходило в голову, что живопись может быть т а к а я. Не парадный портрет или красивый пейзаж, бытовая сценка. Что живопись может быть принципиально другой, что можно изобразить неосязаемую мысль. Что можно в форме искусства создать антиискусство.

В своей книге «Чёрный квадрат» Казимир Малевич объяснял свой подход к искусству так: «Когда исчезнет привычка сознания видеть в картинах изображение уголков природы, мадонн и бесстыдных венер, тогда только увидим чисто живописное произведение».

Идея создания картины «Чёрный квадрат»

Но что же вдохновило мастера на создание творения? Неужели только революционные настроения того времени подвигли Малевича на начало новой работы? Как писал он сам, “Чёрный квадрат” стал попыткой укрыться от всеобщей угнетённости и мрачных мыслей в жестких рамках квадрата.

Он хотел лишить критиков и публику привычных форм, очертаний и сюжетов. Всё, что им нравилось, исчезало, а суть сводилась лишь к строгой геометрической фигуре – чёрной на белом фоне. Большую лаконичность сложно и представить.

После представления работы публике Малевич был огорчён, что далеко не все сумели понять и оценить его работу. Впрочем, как он сам замечал, ожидание подобной реакции у него было ещё в момент создания картины. На своём полотне он хотел показать, как постепенно исчезают контуры привычного мира. Они становятся размытыми, затем приобретают узость, сжимаясь до чёткого чёрного квадрата. Поразительно, но эта фигура напоминает бесконечный провал, пустыню, ощущение потерянности, что пронизывает всё. И подобное настроение было очень близко к атмосфере того времени.

«Черный квадрат» Малевича, 1915 год

Малевич желал отразить, насколько близок он к миру “пустоты”, где нет образов или сюжетов, где правит лишь одна сила – чувства (а их ведь нельзя выразить красками и формами). Художник был далёк от реального мира, и «Чёрный квадрат» ярко демонстрирует это.

Абсолютное ощущение пространства – важная черта супрематических творений, и работа Малевича – икона данного направления. Классическое сочетание цветов (белый и чёрный) создают впечатление противостояния за счёт насыщенности и толстого слоя красок. Белый фон придаёт лёгкости, символизирует чистоту и искренность, а непосредственно центральная чёрная фигура максимально притягивает взгляд к себе.

Особенности «Чёрного квадрата»

Несмотря на кажущуюся простоту, «Чёрный квадрат» привлекает внимание своей дерзостью. Конечно, Малевич отошёл от всех прежних принципов написания, создав творение, что стало поворотным пунктом в авангардном направлении русской живописи

Сам художник отмечал, что супрематизм (одно из течений абстрактной подачи художника), как ему кажется, делится на три квадрата – красный, белый и чёрный. Последний оказался особенно ярким и вызывающим, что и помогло работе приобрести всемирную известность. Отличает «Чёрный квадрат» от прочих подобных картин единый тон, отсутствие мазков и разводов.

Я считаю, что Малевич в своей работе сделал акцент на ситуацию и настроения, что к моменту написания картины уже ярко выражались в искусстве и жизни людей. Творение было создано в июне 1915 года, в период нового подхода к авангардной живописи, во время революций и исторических перемен, что назревали в обществе.

Художник Казимир Малевич

Новый авангард при Малевиче достиг наивысшей точки своего развития, стал своего рода новой изобразительной “религией”. По сути, произошло обнуление прежних принципов живописи, а кубизм перешёл в супрематизм – не менее абстрактный, но более красноречивый.

Простота работы и её ясность, а вместе с тем – глубина, стали причиной возмущения в рядах интеллигенции, что не желала понять замысел Малевича. На мой взгляд, «Чёрный квадрат» можно назвать персональной революцией художника против прежних принципов и канонов живописи. Однажды Казимир Малевич даже назвал себя “президентом пространства”, подчеркнув этим способность видеть мир иначе, передавать его в неких новых, “космических” формах.