Детство
Николай Корнейчуков, позже взявший себе литературный псевдоним «Корней Чуковский», родился в Санкт-Петербурге 19 (31) марта 1882 года у крестьянки Екатерины Осиповны Корнейчуковой; его отцом был потомственный почётный гражданин Эммануил Соломонович Левенсон (1851—?), в семье которого жила прислугой мать Корнея Чуковского. Их брак формально не был зарегистрирован, так как для этого требовалось крещение отца, но они прожили вместе не менее трёх лет. До Николая родилась старшая дочь Мария (Маруся). Вскоре после рождения Николая отец оставил свою незаконную семью, женился «на женщине своего круга» и переехал в Баку, где открыл «Первое типографское товарищество»; мать Чуковского была вынуждена переехать в Одессу.
Детство Николай Корнейчуков провёл в Одессе и Николаеве. В Одессе семейство поселилось во флигеле, в доме Макри на Новорыбной улице, № 6. В 1887 году Корнейчуковы сменили квартиру, переехав по адресу: дом Баршмана, Канатный переулок, № 3. Пятилетнего Николая отдали в детский сад мадам Бехтеевой, о пребывании в котором он оставил следующие воспоминания: «Мы маршировали под музыку, рисовали картинки. Самым старшим среди нас был курчавый, с негритянскими губами мальчишка, которого звали Володя Жаботинский. Вот когда я познакомился с будущим национальным героем Израиля — в 1888 или 1889 годах!!!». Какое-то время будущий писатель учился во второй одесской гимназии (впоследствии стала пятой). Одноклассником его в ту пору был Борис Житков (в будущем также писатель и путешественник), с которым у юного Корнея завязались дружеские отношения. Окончить гимназию Чуковскому так и не удалось: из пятого класса его отчислили, по его собственным утверждениям, из-за низкого происхождения. Эти события он описал в автобиографической повести «Серебряный герб».
По метрике у Николая и его сестры Марии, как незаконнорождённых, не было отчества; в других документах дореволюционного периода его отчество указывалось по-разному — «Васильевич» (в свидетельстве о браке и крещении сына Николая, впоследствии закрепилось в большинстве поздних биографий как часть «настоящего имени»; дано по крёстному отцу), «Степанович», «Эммануилович», «Мануилович», «Емельянович», сестра Маруся носила отчество «Эммануиловна» или «Мануиловна». С начала литературной деятельности Корнейчуков использовал псевдоним «Корней Чуковский», к которому позже присоединилось фиктивное отчество — «Иванович». После революции сочетание «Корней Иванович Чуковский» стало его настоящим именем, отчеством и фамилией.
По воспоминаниям К. Чуковского, у него «никогда не было такой роскоши, как отец или хотя бы дед», что в юности и в молодости служило для него постоянным источником стыда и душевных страданий.
Его дети — Николай, Лидия, Борис и умершая в детстве Мария (Мурочка), которой посвящены многие детские стихи отца — носили (по крайней мере, после революции) фамилию Чуковских и отчество Корнеевич/Корнеевна.
Журналистская деятельность до Октябрьской революции
С 1901 года Чуковский начал писать статьи в «Одесских новостях». В литературу Чуковского ввёл его близкий гимназический друг, журналист В. Е. Жаботинский. Жаботинский также был поручителем жениха на свадьбе Чуковского и Марии Борисовны Гольдфельд.
Затем в 1903 году Чуковский, как единственный корреспондент газеты, знающий английский язык (которому обучился самостоятельно по «Самоучителю английского языка» Олендорфа), и соблазнившись высоким по тем временам окладом — издатель обещал 100 рублей ежемесячно — отправился корреспондентом «Одесских новостей» в Лондон, куда выехал с молодой женой. Кроме «Одесских новостей» английские статьи Чуковского публиковались в «Южном обозрении» и в некоторых киевских газетах. Но гонорары из России поступали нерегулярно, а затем и вовсе прекратились. Беременную жену пришлось отправить обратно в Одессу. Чуковский подрабатывал перепиской каталогов в Британском музее. Зато в Лондоне Чуковский основательно ознакомился с английской литературой — прочитал в оригинале Диккенса, Теккерея.
Вернувшись в Одессу в конце 1904 года, Чуковский поселился с семьёй на улице Базарной № 2 и окунулся в события революции 1905 года. Чуковский оказался захвачен революцией. Он дважды посетил восставший броненосец «Потёмкин», кроме прочего приняв письма к близким у восставших моряков. В Петербурге начал издавать сатирический журнал «Сигнал». Среди авторов журнала были такие известные писатели как Куприн, Фёдор Сологуб и Тэффи. После четвёртого номера его арестовали за «оскорбление величества». Его защищал знаменитый адвокат Грузенберг, добившийся оправдания. Чуковский находился под арестом 9 дней.
В 1906 году Корней Иванович приехал в финское местечко Куоккала (ныне Репино, Курортный район (Санкт-Петербург)), где свёл близкое знакомство с художником Ильёй Репиным и писателем Короленко. Именно Чуковский убедил Репина серьёзно отнестись к своему писательству и подготовить книгу воспоминаний «Далёкое близкое». В Куоккале Чуковский прожил около 10 лет. От сочетания слов Чуковский и Куоккала образовано «Чукоккала» (придумано Репиным) — название рукописного юмористического альманаха, который Корней Иванович вёл до последних дней своей жизни.
В 1907 году Чуковский опубликовал переводы Уолта Уитмена. Книга стала популярной, что увеличило известность Чуковского в литературной среде. Чуковский стал влиятельным критиком, насмешливо отзываясь о популярных в то время произведениях массовой литературы: книгах Лидии Чарской и Анастасии Вербицкой, «Пинкертоновщине» и других, остроумно защищал футуристов — как в статьях, так и в публичных лекциях — от нападок традиционной критики (познакомился в Куоккале с Маяковским и в дальнейшем с ним приятельствовал), хотя сами футуристы далеко не всегда были ему за это благодарны; вырабатывал собственную узнаваемую манеру (реконструкция психологического облика писателя на основании многочисленных цитат из него).
В 1916 году Чуковский с делегацией Государственной думы вновь посетил Англию. В 1917 году вышла книга Паттерсона «С еврейским отрядом в Галлиполи» (о еврейском легионе в составе британской армии) под редакцией и с предисловием Чуковского.
После революции Чуковский продолжал заниматься критикой, издав две наиболее знаменитые свои книги о творчестве современников — «Книга об Александре Блоке» («Александр Блок как человек и поэт») и «Ахматова и Маяковский». Обстоятельства советского времени оказались неблагодарны для критической деятельности, и Чуковскому пришлось этот свой талант «зарыть в землю», о чём он впоследствии сожалел.
Эмиграция
После Великой Октябрьской социалистической революции художник и теоретик перестал вмещаться в советское мироустройство. Он переехал в столицу Франции и до конца жизни оставался за границей. Как режиссер-постановщик и автор сценических декораций Бенуа работал в миланском театре «Ла Скала» и сотрудничал с дягилевской труппой Ballets Russes.
Картина Александра Бенуа «Прогулка короля» / «Наследие Александра Бенуа»
Грусть по городским пейзажам Санкт-Петербурга отразилась в видовых альбомах, серии иллюстраций к «Капитанской дочке» А. С. Пушкина и ряде отдельных живописных работ. В середине 1920-х Бенуа корпел над оформлением французских изданий «Страданий юного Вертера» Иоганна Вольфганга Гёте, «Уроков любви в парке» Рене Буалева и «Грешницы» Анри де Ренье.
Последние годы жизни русского художника были посвящены адаптации дневников и созданию мемуаров «Мои воспоминания». В статьях, посвященных искусству и истории живописи Серебряного века, а также в сборнике писем под названием «Александр Бенуа размышляет» чувствовался профессионализм и национальный дух.
Смерть и наследие
Александр Бенуа скончался в 1960 году, не дожив нескольких месяцев до своего девяностолетия. В 1965 году в СССР вышла монография М. Эткинда о художнике. Это была едва ли не первая книга о русском художнике, чей жизненный и творческий путь завершился за рубежом.
Аполлон и Дафна, 1908
Известно, что к творчеству автора обращались кинематографисты. Его образы оживают в некоторых фильмах. Особенно это касается сцен, где действие происходит в пейзажных парках.
При воссоздании «парковых эпизодов» в кино, особенно если надо было воспроизвести Версаль, режиссеры нередко ориентировались на его произведения. В фильме Э. Лотяну «Анна Павлова», где есть сцена заседания кружка «Мир искусства», роль живописца сыграл известный актер Анатолий Ромашин (1931—2000).
Детство и юность
Биография Александра Николаевича Бенуа началась в Санкт-Петербурге весной 1870 года. Будущий художник появился на свет в семье главного архитектора и проектировщика Петергофа, академика Императорской Академии художеств Николая Леонтьевича Бенуа и его законной супруги Камиллы, дочери знаменитого строителя театров — итальянца Альберта Катериновича Кавоса.
Портрет Александра Бенуа. Художник Леон Бакст / «Наследие Александра Бенуа»
Предки, познавшие все грани мира изящных искусств, отдали мальчика на воспитание в учебное заведение при благотворительной организации «Человеколюбивое общество». Позже он поступил в частную школу Карла Ивановича Мая и стал одноклассником будущих единомышленников Дмитрия Владимировича Философова, Вальтера Федоровича Нувеля и Константина Андреевича Сомова.
В конце 1880-х Александр на правах вольнослушателя начал посещать занятия в санкт-петербургской Академии художеств. Считая, что дар живописца можно развить только с помощью постоянной практики, юноша не стал студентом престижного высшего учебного заведения.
Первые полотна он создавал дома под чутким руководством кровного брата Альберта. Знания по технике письма и особенностях построения композиции начинающий гений черпал из книг, в изобилии представленных в доме.
Родственники, видя, что молодой Бенуа, кроме способности писать, обладал рядом других талантов, не стали препятствовать поступлению на юридический факультет Санкт-Петербургского Императорского университета. Живописные работы, созданные в свободное от лекций время, Бенуа в первый раз показал на официальной выставке в 1893 году.
Иллюстрации к классике
В советские годы художник проиллюстрировал произведения А. С. Пушкина «Капитанская дочка» и «Медный всадник». Поэма «Медный всадник» была задумана иллюстратором как законченный книжный ансамбль, так как именно такой подход был принят у мирискусников.
Бенуа выбрал для этого цикла сдержанную цветовую гамму, да и сами графические средства были довольно скупыми: художник избегал мелких деталей, но дал волю фантазии. Иллюстрации точно воссоздают мрачную атмосферу пушкинской поэмы. Безумный Евгений, словно тень, бродит по сумрачному мистическому Петербургу, его преследует призрак конной статуи. Этот цикл стал своеобразным синтезом экспрессионизма и модерна.
Другие произведения
В 1930-е годы Чуковский много занимался теорией художественного перевода («Искусство перевода» 1936 года переиздали перед началом войны, в 1941 году, под названием «Высокое искусство») и собственно переводами на русский язык (М. Твен, О. Уайльд, Р. Киплинг и другие, в том числе в форме «пересказов» для детей).
Начинает писать мемуары, над которыми работал до конца жизни («Современники» в серии «ЖЗЛ»). Посмертно опубликованы «Дневники 1901—1969».
В годы войны эвакуирован в Ташкент. Младший сын Борис погиб на фронте.
Как доносил НКГБ в ЦК, в годы войны Чуковский высказывался: «…Всей душой желаю гибели Гитлера и крушения его бредовых идей. С падением нацистской деспотии мир демократии встанет лицом к лицу с советской деспотией. Будем ждать».
1 марта 1944 года в газете «Правда» вышла статья П. Юдина «Пошлая и вредная стряпня К. Чуковского», в которой был устроен разбор изданной в 1943 году в Ташкенте книги Чуковского «Одолеем Бармалея» (Айболития ведёт войну со Свирепией и её царем Бармалеем), и книга эта признавалась в статье вредной:
Сказка К. Чуковского — вредная стряпня, которая способна исказить в представлении детей современную действительность.
«Военная сказка» К. Чуковского характеризует автора, как человека, или не понимающего долга писателя в Отечественной войне, или сознательно опошляющего великие задачи воспитания детей в духе социалистического патриотизма.
