Алексей бобров

Без отдыху пирует…

Очень многое из написанного Толстым связано с историей России. Благородство принято называть «рыцарским» и связывать с аристократическими воинскими традициями Западной Европы. Толстой возрождал в стихах благородство русской старины. Его князья и цари даже в своих злодеяниях величественны. История оживает. Мы любуемся вассальной преданностью Василия Шибанова – и горделивой повадкой князя Романа Мстиславича, который показал свой обоюдоострый меч папским легатам, оплакиваем участь князя Михайло Репнина, но и покаяние Грозного царя не оставляем без участия. Историческая баллада – коронный жанр Толстого. Тут переплелись его представления о поэтической гармонии и политические, а если угодно, историософские воззрения.

Былинный напев давался ему без натуги, «русские мотивы» Толстого – это не почвенническая экзотика, а свободное дыхание поэта. Его идеал – пушкинская «Песнь о Вещем Олеге». С Пушкиным его роднит и любовь к мажорному тону, редкое для русской поэзии умение писать жизнелюбиво. И в толстовском исполнении картины истории волнуют нас с не меньшей силой:

Без отдыха пирует с дружиной удалой
Иван Васильич Грозный под матушкой-Москвой.
Ковшами золотыми столов блистает ряд,
Разгульные за ними опричники сидят.
С вечерни льются вины на царские ковры,
Поют ему с полночи лихие гусляры,
Поют потехи брани, дела былых времен,
И взятие Казани, и Астрахани плен.

Что до историософии, Толстой видел идеал во временах киевских князей. И отстаивал свою правду весьма эмоционально: «Мною овладевает злость и ярость, когда я сравниваю городскую и княжескую Россию с Московской, новгородские и киевские нравы с московскими, и я не понимаю, как может Аксаков смотреть на испорченную отатарившуюся Москву, как на представителя Древней Руси. Не в Москве надо искать Россию, а в Новгороде и в Киеве».

Философ Владимир Соловьев, почитавший Толстого, так комментировал его концепцию: «И киевская Русь далеко не была идеальным царством света, и татарско-московский период вовсе не был такою бессмысленною напастью, такою, неведомо зачем, надвинувшейся тучей, какою представлялся он Толстому… Народное вече может казаться красивым издали, но на самом деле это было лишь разновидностью междоусобной войны, и поэтичный колокол Новгорода призывал обыкновенно не к гражданским подвигам, а просто к рукопашному бою».

Толстой, как немногие в XIX веке, стремился преодолеть распад некогда единой Руси на Великороссию и Малороссию, на центральную Россию и Украину:

Да, он грустит, что в дни невзгоды,
Родному голосу внемля,
Что на два разные народа
Распалась русская земля.
Конца семейного разрыва,
Слиянья всех в один народ,
Всего, что в русской жизни живо,
Квасной хотел бы патриот.

О Батыевом нашествии, как и о терроре Ивана Грозного, он писал с яростью: «Когда я думаю о красоте нашего языка, когда я думаю о красоте нашей истории до проклятых монголов… мне хочется броситься на землю и кататься в отчаянии от того, что мы сделали с талантами, данными нам Богом!» Это сказано в минуты отчаяния, но направление мысли – толстовское, осознанное.

Однажды он решил поучаствовать в истории не только пером. Шла Крымская война, английская эскадра направилась в Балтийское море. Толстой с графом Алексеем Бобринским в нарушение всех законов и предписаний на свои деньги снарядили плавучий партизанский отряд на быстроходной яхте, чтобы атаковать британские корабли. Майор Толстой стремился на фронт. Но по дороге в действующую армию заболел тифом. Повоевать ему так и не довелось. Может, это и к лучшему.

Не боец

Друг императора, состоятельный помещик, представитель титулованной знати, придворный вельможа, он не был апологетом самодержавия. Консервативно настроенные вельможи не вызывали у него ничего, кроме изжоги. Прыткие реформаторы с манерами парижских дельцов тоже настраивали на сатирический лад. Не воодушевляли и славянофилы с их проповедями изоляции и смирения. «От славянства Хомякова меня мутит, когда он ставит нас выше Запада по причине нашего православия», — писал Толстой. Ему претили такие идеи.

Но и революционному движению не сочувствовал, отвергая нигилистическое восприятие русской реальности. Толстой не принимал крайностей под любым соусом. Свою политическую программу он сложил в 1858 году – в известном стихотворении:

Двух станов не боец, но только гость случайный,
За правду я бы рад поднять мой добрый меч,
Но спор с обоими досель мой жребий тайный,
И к клятве ни один не мог меня привлечь;
Союза полного не будет между нами —
Не купленный никем, под чьё б ни стал я знамя,
Пристрастной ревности друзей не в силах снесть,
Я знамени врага отстаивал бы честь!

И это – накануне Великих реформ, когда радикалы и охранители готовы были вцепиться друг другу в горло. «Он всегда смотрел на текущие события не с той точки зрения, с которой они обыкновенно представляются человеку, участвующему в них, а с той, с которой они, по прошествии многих лет, представляются историку-философу… Поэтому он всегда был строг к своим ярым союзникам и всегда был в дружеских отношениях с своими умеренными противниками», — Толстому очень нравилось это определение лорда Галифакса из «Истории Англии» Томаса Маколея.

Вот оно, настоящее великодушие – сочувствовать тем, кто по другую сторону баррикад. И он следовал этому правилу. Он не любил ни беллетристику, ни публицистику Николая Чернышевского. Но в разговоре с императором однажды заявил бесстрашно: «Русская литература надела траур по поводу несправедливого осуждения Чернышевского». Александр II не дал ему договорить: «Прошу тебя, Толстой, никогда не напоминать мне о Чернышевском». А он снова и снова хлопотал за вольнодумцев, которым не слишком симпатизировал. Благородство – это всё-таки не пустое слово.

Потери в Великой Отечественной Войне

Точно неизвестно и сейчас, сколько людей ушло от нас во время этой великой человеческой трагедии. Ведь подсчет начался не сразу, лишь в 1980 году с приходом гласности в СССР историки и политики, сотрудники архивов смогли приступить к официальной работе. До этого времени поступали разрозненные данные выгодные на тот момент.

После празднования дня победы 1945 года, И. В. Сталин заявил, что мы похоронили 7 миллионов советских граждан. Он говорил, по его мнению, обо всех, и о тех, кто лег во время битвы, и о тех, кого угнали в плен немецкие оккупанты. Но он упустил многое, не сказал о сотрудниках тыла, стоявших с утра до ночи у станка, падавших от изнеможения замертво. Забыл о приговоренных диверсантах, предателях родины, погибших в маленьких селах простых жителях и блокадниках Ленинграда; пропавших без вести. К сожалению, их можно перечислять долго.
Позже Л.И. Брежнев предоставил иную информацию, он сообщил о 20 миллионах погибших.

Сегодня, благодаря расшифровке секретных документов, поисковым работам, цифры приобретают реальный характер. Таким образом, можно увидеть следующую картину:

Боевые потери, полученные непосредственно на фронте во время сражений составляют – около 8 860 400 человек.
Не боевые потери (от болезней, ран, несчастных случаев) – 6 885 100 человек.

Однако эти цифры пока не соответствуют полной действительности. Война, да еще такая, это не только уничтожение врага ценой собственной жизни. Это разрушенные семьи – не рожденные дети. Это огромные потери мужского населения, благодаря которым еще не скоро восстановится необходимый для хорошей демографии баланс.

Это болезни, голод в послевоенные годы и смерть от него. Это отстройка страны заново, опять же во многом, ценой жизни людей. Всех их так же необходимо учесть, занимаясь подсчетами. Все они – жертвы страшного человеческого тщеславия, имя которому война.

Награды ВОВ: поиск по фамилии

К кому еще можно обратиться за информацией о наградах?

На сайте ЦА Министерства Обороны в разделе «Награды ищут своих героев» опубликован список награжденных бойцов не получивших их. Дополнительные фамилии можно узнать по телефону.

Много полезной информации, которой порой нет нигде, можно найти на форумах вышеперечисленных сайтов. Здесь люди делятся драгоценным опытом и рассказывают собственные истории, которые могут помочь и вам. Существует много энтузиастов, готовых помочь всем желающим так или иначе. Они создают собственные архивы, проводят свои исследования, их так же можно найти лишь на форумах. Не обходите стороной такой вид поиска.

Странный граф

Писатель носил громкий графский титул, был их сиятельством, но своего гуляку-отца – Константина Петровича Толстого (1779–1870) в детстве почти не видел. Брак родителей писателя распался, когда он еще пребывал в колыбели, и воспитывал Алёшу дядька, Антон Перовский – известный писатель, открывший для русской литературы украинскую тему.

Он получил известность под псевдонимом «Антоний Погорельский». Свою самую известную книгу – сказку «Чёрная курица, или Подземные жители» – Погорельский посвятил племяннику Алёше. Неудивительно, что маленький граф рано увлёкся сочинительством. Уже в шесть лет вовсю писал, и не только по-русски. В их доме бывал Пушкин. А во время путешествия по Германии дядя познакомил племянника с самим Гёте… Перовские жили широко, и это неудивительно. Они были незаконнорожденными детьми графа Алексея Разумовского, а тот, в свою очередь, унаследовал громадное состояние своего родного брата – фаворита императрицы Елизаветы Петровны. Перовские получили несметное состояние. Несмотря на непростую семейную историю, юный Алексей Толстой входил в детский круг наследника престола, будущего императора Александра II. Их было девятнадцать – девять мальчиков и десять девочек, отобранных из лучших семей империи для товарищеских забав с цесаревичем.

Они играли в оловянных солдатиков, в жмурки, в горелки, а иногда мерились силой. Фрейлина Александра Россет так описала эти игрища в дневнике: «Наследник весь в поту, Алеша красный, как индейский петух, все хохочут как сумасшедшие, счастливые возможностью бороться, кричать, двигаться, размахивать руками. Алеша отличается баснословной силой, он поднимает их всех, перебрасывает по очереди через плечо и галопирует с этой ношей, подражая ржанью лошади. Он презабавный и предложил Государю помериться с ним силой. И бросался на Его Величество, точно ядро, выброшенное из жерла пушки. Государь отражал это нападение». Силач Алёша – это граф Толстой. Перед ним открывалось заманчивое будущее, но Алексей мечтал только о литературе. Ему, под давлением матери и дяди, пришлось поступить на службу, вращаться в министерствах и при дворе, чтобы тридцать лет уклоняться от чинов и добиваться отставки…

Дополнительные источники

На этих сайтах есть форумы, контакты администраторов, занимающихся поисковыми работами. Пишите им, спрашивайте, интересуйтесь. Возможно, они подскажут, куда еще вам обратиться.

Как можно увидеть, людей, желающих сохранить нашу историю сейчас много. И надо отдать им должное, ведь они – простые энтузиасты-идейники. Они не получают заработных плат за свои работы, а зачастую вкладывают свои средства в развитие проектов, помогающих другим. Их труд бесценен, благодарность – безгранична. Благодаря им мы смогли узнать, как найти участника ВОВ по фамилии. Эти люди выполняют таким образом общую задачу и долг перед героями – сохранить память и ценности за которые они боролись и умирали.

Видео-инструкция: сайты во поиску ветеранов Отечественно войны

Далее в этом ролике Михаил расскажет о дополнительных способах поиска участников ВОВ, какие ресурсы для этого использовать лучше всего:

Архив Министерства Обороны: поиск по фамилии участников ВОВ

За годы работы сотрудниками ЦА был создан великолепный справочный аппарат показывающий содержание архивных накоплений, фондов. Сейчас целью его является обеспечить доступ людей к возможным документам посредствам электронно-вычислительной техники. Таким образом, заработал сайт, на котором вы можете попытаться найти военного, участвовавшего в ВОВ, зная его фамилию. Как это сделать?

В левой части экрана найдите вкладку «память народа».
Укажите его ФИО.
Программа выдаст вам имеющуюся информацию: дату рождения, награды, отсканированные документы. Все, что есть в картотеках на данного человека.
Вы можете установить фильтр справа, выбрав только нужные источники. Но лучше выбрать все.
На данном сайте существует возможность посмотреть на карте боевые операции, и путь части, в которой служил герой.

Это уникальный по своей сути проект. Такого объема данных собранных и оцифрованных по всем существующим и доступным источникам: картотекам, электронным книгам памяти, документам медсанбатов и справочникам командного состава больше нет. По истине, пока существуют такие программы и люди, обеспечивающие их, память народа будет вечна.

Если вы не нашли там нужного человека, не отчаивайтесь, есть и другие источники, может они не такие масштабные, но их информативность от этого не становится меньше. Кто знает, в какой папке могла заваляться нужная вам информация.

Очень серьёзные балагуры

Его петербургскими приятелями и соавторами стали дальние родственники со стороны Перовских – братья Алексей, Владимир и Александр Жемчужниковы. Вместе они придумали Козьму Пруткова – поэта-графомана, сочинителя дурашливых афоризмов и директора Пробирной палатки. Что только не сочинялось под маской Пруткова – басни, пародии, назидательные стихи и афоризмы, водевили… Прутковский цикл стал эпохой в русской сатирической поэзии. Из него черпали Саша Чёрный, Аркадий Аверченко, Даниил Хармс… А начиналось всё с изобретательных и дерзких шуток и розыгрышей.

Министр финансов Фёдор Вронченко любил прогуливаться по Дворцовой набережной ровно в девять утра. Ему навстречу каждый раз шел Александр Жемчужников, а поравнявшись, снимал шляпу и произносил одну и ту же лишенную всякого смысла фразу: «Министр финансов — пружина деятельности!» После этого он с важным видом удалялся. Вронченко пожаловался обер-полицмейстеру, и тот пригрозил выслать министерского мучителя из города. Но друзьям всё сходило с рук, потому что защитники правопорядка знали: душа компании, Алексей Толстой – близкий друг императора. Такими же были и литературные выходки Пруткова – в абсурдистском духе, без пиетета перед чинами. Сарказм спасал от служебной скуки – и рождались афоризмы с двойным дном. На первый взгляд – прописная банальность, а по существу – едкая издёвка над рутинными устоями: «Настоящее есть следствие прошедшего, а потому непрестанно обращай взор свой на зады, чем сбережешь себя от знатных ошибок», «Нет на свете государства свободнее нашего, которое, наслаждаясь либеральными политическими учреждениями, повинуется вместе с тем малейшему указанию власти».

Кроме прутковианы, Толстой сочинил две виртуозные сатирические поэмы – «Сон Попова» и «История государства Российского от Гостомысла до Тимашева». Цензура их долго отвергала – и толстовские сатиры расходились «в списках». Нечасто бывает, чтобы репризы позапрошлого века и в наше время трудно было перечитывать без улыбки. Вот, например, как объясняет поэт своё нежелание писать напрямую о царях, современником которых ему довелось быть:

Ходить бывает склизко
По камешкам иным,
Итак, о том, что близко,
Мы лучше умолчим.

Безусловно, в составе авторов «Пруткова» Толстой был самым талантливым и изобретательным. Его считали трагиком, а он легко бросался в юмористические авантюры – и получалось славно.