Ле Дантю Михаил Васильевич (1891-1917). Продолжение
В январе 1912 года Ле-Дантю решается на важный шаг — он
порывает с Академией художеств; уехав в Москву, вместе со своими
новыми друзьями участвует в подготовке знаменитой, эпатажной
выставки «Ослиный хвост», где молодые талантливые бунтари М.Ф.
Ларионов, Н.С. Гончарова, А.В. Шевченко, С.М. Романович и другие
выступают с невиданными, варварски-яркими полотнами, близкими по
стилистике к фольклорному искусству, примитиву.
По приглашению художника Кирилла Михайловича Зданевича, также
участника выставки, 11 марта 1912 года сразу после вернисажа
Ле-Дантю уезжает к родителям Зданевича в Тифлис
Полугодовое
пребывание художника в Грузии знаменательно одним выдающимся
событием: в прогулках вместе с Кириллом Зданевичем по уличкам
колоритного старого Тифлиса Ле-Дантю обращает внимание на
поразительные картины неведомого художника-самоучки, украшающие
стены духанов и трактиров, служащие вывеска ми и «рекламой» лавок. «Человек он прямо гениальный», — пишет Ле-Дантю матери и, еще не
зная имени мастера, покупает первую картину; она написана на клеенке
и называется «Пирушка мушей»
Художника зовут Нико Пиросманашвили, и
впервые в жизни «маляра» его работы встречают восторженное отношение
собратьев-профессионалов. Приехавший на каникулы в мае 1912 года
брат Кирилла студент Петербургского университета Илья Зданевич
включается в поиски петербургского гостя — братьям Зданевичам
принадлежит историческая роль в собирании (часто спасении) и
сохранении наследия Пиросмани (niko-pirosmani.ru).
Грузинскому циклу произведений самого Ле-Дантю посчастливилось
больше других — в Русском музее хранятся два холста из пяти и уцелел
«Кавказский альбом», лишь недавно обнаруженный и атрибутированный
известным историком искусства А.А. Стригалевым. Полотно «Сазандар»
занимает центральное место и в грузинской серии, и во всем
творчестве Ле-Дантю. Фигура восточного музыканта, играющего на
национальном инструменте сазе, монументальна и декоративна:
фронтально развернутая, плоскостная, с орнаментальным ритмом линий,
она словно предназначена для стены — поиски большого монументального
стиля будут определять всю краткую жизнь Ле-Дантю.
Необычайно интенсивны в биографии художника предвоенные годы: он
участвует в выставках, углубленно изучает древнее и примитивное
искусство, занимаясь в музее Археологического института, пишет
теоретические работы, читает лекции и выступает на диспутах. Однако
нерегулярный заработок, необходимость содержать престарелую мать
заставляют Ле-Дантю поступить в Николаевское кавалерийское училище;
служба дается ему трудно, по-прежнему все его помыслы в искусстве, и
вскоре он покидает училище.
С 1914 года художника начинают привлекать задачи воплощения
категории времени на двухмерной плоскости холста, введения
«четвертого измерения» в живопись — близость к исканиям футуристов
демонстрирует полотно «Поворот автомобиля» (Орловская картинная
галерея), где быстрота, динамика технического чуда 20 века находят
выражение в центростремительной разлетающейся композиции, чей ритм
создает осязательное впечатление крутого виража на большой скорости.
Росписи кинематографа и кабаре, не сохранившиеся, но упоминаемые
друзьями, свидетельствуют о непрекращающихся поисках
монументально-декоративного стиля, мечте о «новых фресках».
Ле-Дантю обладал огромным влиянием на окружающих; его талант, ум и
преданность искусству создали вокруг него круг
единомышленников-почитателей — среди них следует назвать литератора
и типографа Илью Зданевича, художников Н.Ф. Лапшина, В.М.Ермолаеву.
Осенью 1915 года на квартире В.М. Ермолаевой устраивается выставка
почти всех произведений Ле-Дантю, его первая и последняя по
настоящее время выставка. Той же осенью Михаила Васильевича
мобилизуют на военную службу, и после нескольких месяцев обучения во
Владимирском пехотном училище прапорщика Ле-Дантю отправляют на
фронт, на передовые позиции. В окопах первой мировой войны он
проводит последние месяцы своей жизни. И в училище, и на фронте
Ле-Дантю работает лишь урывками. Друзья узнают о его произведениях
из писем, из редких командировок в Петроград; ничего из сделанного
на войне — иконы походной церкви, декорации для перевозного театра,
зарисовки и наброски — не сохранилось.>
Михаил Ле-Дантю. Доклад о всёчестве
Милостивые Государыни и Милостивые Государи,
Собравший нас сюда лозунг всёчества выработан нами путем тщательного изучения всех художественных проявлений во времени и пространстве. В моем докладе о результатах этого изучения я буду держаться все время в плоскости искусства пластического и главным образом живописи. При внимательном сопоставлении форм искусства расцветных времен, мы находим большую общность, несмотря на совершенно разные культурные условия, влияющие только на внешность художественного произведения. Не нужно при этом слишком доверяться непосредственному впечатлению, которое вообще обманчиво, а при разборе художественности вещи ведет к самым грубо ошибочным заключениям.
Единство всего художественного определяется анализом метода, создавшего данные формы. При достаточном художественном образовании (конечно, академическое умение рисовать по анатомии является лишь минусом в этом направлении) нетрудно постичь тот или иной метод и оценить соответственно созданную форму. Мы подходим, таким образом, к живописному построению, о котором речь впереди. Теперь же можно сказать только, что наличность его и наибольшее совершенство – непременное условие достоинства художественной работы. Таким анализом, не сюжетным или “стиль¬ным”, как выражаются наши безграмотные теоретики из “Мира Искусства” и т.п., а анализом существенного содержания картины или скульптуры, так сказать разбором языка линий и красок – могут быть поставлены непременные критерии, определенно устанавливающие степень художественного произведения. Ошибки невозможны в силу точности отправного пункта. Всёчество, утверждающее объектив¬ную ценность художественного произведения, располагает единственным средством для этого утверждения. Именно мы единственные в настоящее время умеем обойтись в наших ждениях безотносительно ко времени и месту. Это развязывает нам руки и дает возможность творить современное искусство в его непосредственном соотношении с действительностью, какому учат нас расцветные искусства всех культур. Футуризм, боящийся оглядываться назад, чтобы не потерять из виду современности, делает здесь грубую ошибку – своей этой боязнью он слишком утверждает влияние времени, чем занимаются у нас наиболее костные историки искусства. Мы же ценим в искусстве формы его, которые соответствуют неизменяемой по существу его при¬роде. При такой точке зрения мы вправе утверждать, что все созданное художниками до нас или далеко от нас нам современно и совместимо, так как наше восприятие этого требует.
Не опубликовано. Воспроизводится по машинописному оригиналу из архива Ильязда (Марсель). Готовится к изданию в «Гилее» в составе тома работ М.В. Ле-Дантю (серия «Real Hylaea»).
Заметки
Михаил Васильевич Ле-Дантю принадлежит к числу живописцев, сумевших за молниеносно-краткий жизненный срок, отпущенный ему судьбой, в полной мере реализовать свой дар, стать истинным художником, мастером.
Прапорщик Чердынского полка Ле-Дантю, двадцати шести с половиной лет, погиб в первую мировую войну при крушении, как рассказывали очевидцы, обстрелянного поезда близ Проскурова (ныне г. Хмельницкий), где и был похоронен. Не сохранилась могила художника, как не сохранилось и большинство его работ — они рассеялись по свету в тяжкие военные и первые послереволюционные годы. Круг уцелевших произведений невелик: не более полутора десятков полотен, два-три альбома с набросками и композициями — вот все, что осталось от некогда обширного наследия; около восьмидесяти холстов было перечислено в списке, составленном друзьями после смерти живописца. Художественный уровень сохранившихся вещей, однако, столь высок, что становится очевидным — без исследования работ Ле-Дантю история русского искусства будет неполной. Такое исследование, сопровождаемое, хочется надеяться, новыми находками — дело будущего, а пока творчество художника окружено многими тайнами.
Фамилия Ле-Дантю тем не менее хорошо известна в русской истории. Одна из драматических, прекрасных ее страниц — жизнь и подвиг молодой француженки Камиллы Ле-Дантю, последовавшей за своим избранником, декабристом В.П.Ивашевым, в Сибирь и сумевшей добиться разрешения на венчание в остроге. На каторгу к дочери и зятю, преодолев чиновничьи препоны, приехала мать Камиллы, Мария Петровна — как на русский манер звали француженку Мари-Сесиль, урожденную Вабль. Мари-Сесиль, по первому мужу Вармо, в России обосновалась в конце 18 века вместе со своим вторым супругом Пьером Ле-Дантю. Ее старшая дочь Сидония, выйдя замуж за симбирского помещика В. И. Григоровича, стала матерью Дмитрия Васильевича Григоровича, будущего писателя. Младший же сын Марии Петровны, Евгений Петрович Ле-Дантю, был прадедом художника по прямой линии.
Род Ле-Дантю обрусел уже в первой половине 19 века; отец Михаила Васильевича прожил обыкновенную героическую жизнь русского интеллигента-разночинца: студент-медик, участник революционно-демократического движения, политический ссыльный. В ссылке, в селе Чижово Бежицкого уезда Тверской губернии, у земского врача В.В. Ле-Дантю родился сын. Мать с маленьким мальчиком вернулась в Петербург вскоре после смерти мужа, рано погибшего при работе на эпидемии холеры.
В 1908 году Михаил Васильевич закончил реальное училище. Страсть к рисованию, проявившаяся года в три-четыре, лишь только рука сумела держать карандаш, привела молодого человека сначала в студию Я.Я. Ционглинского, затем — Вернштейна, а через год, летом 1909, он поступил в Академию художеств. Возмужание Ле-Дантю как личности и как художника идет стремительно, словно в предчувствии недолгого жизненного пути. Студент Ле-Дантю тесно сближается с группой художников, образовавших «Союз молодежи», энергично ищущих новых дорог в искусстве, стремящихся к творчеству, адекватному народившемуся 20 веку. В 1911 году Михаил Васильевич участвует в постановке народной драмы «Царь Максимилиан и его непокорный сын Адольф»; стихия русского лубка надолго увлекает его, прививая вкус к народному искусству.
http://www.artsait.ru/art/l/ledantu/main.htm
Литература[ | код]
- Шатских Александра. Открытие Нико Пиросманишвиши. — 1984. (не опубликована)
- Стригалёв А. Кем, когда и как была открыта живопись Н. А. Пиросманишвили // Панорама искусств. — М.: Советский художник, 1989. — Вып. 12.
- Шатских А. С. Некоторые уточнения к истории открытия Нико Пиросманишвили // Нико Пиросманишвили. Материалы научной конференции 1986 г. / Редколлегия: Т. Е. Саникидзе, С. М. Хромченко; Государственный музей Востока. — М., 1992.
- Шатских Александра. Михаил Васильевич Ле-Дантю // Сто памятных дат. 1991. Художественный календарь. Ежегодное иллюстрированное издание. — М., 1990. — С. 52—55.
- Юдина Е. Л. М. В. Ле-Дантю — живописец и теоретик русского художественного авангарда I половины 1910-х годов : диссертация … кандидата искусствоведения : 07.00.12 / МГУ им. М. В. Ломоносова. — М., 1993. — 202 с.
- Шатских Александра. Ле-Дантю с чужим лицом // Собранiе. — М., 2010. — № I. Март. — С. 18—31.
- Шатских Александра. Михаил Ле-Дантю: три парадокса судьбы // Авангард и остальное: Сборник статей к 75-летию Александра Ефимовича Парниса. — М.: Три квадрата, 2013. — С. 691—708. — ISBN 978-5-94607-172-7.
