ДРАМА
В 1894 году он расстался с Кувшинниковой, бросившись с головой в новый роман — с А. Н. Турчаниновой, ровесницей Софьи Петровны. Выглядела Турчанинова настоящей столичной кокеткой – с подведенными глазами, с накрашенными губами, в изящных туалетах, грациозна и сдержанна на первый взгляд. Между дамами развернулось соперничество, а Левитану это нравилось
Он одаривал вниманием то одну, то другую, а потом уезжал на этюды, заставляя дам сходить с ума от беспокойства. Когда Софья Петровна поняла, что проиграла, то попыталась отравиться
Она соскребла со спичек серу, развела её в воде и выпила. Но гостивший в доме доктор успел оказать помощь и она выжила. Впоследствии Софья Петровна повела себя очень достойно и никогда не отзывалась плохо о Левитане.
Но роман с Анной Николаевной тоже чуть не закончился трагедией. В художника страстно влюбилась её старшая дочь, 18-летняя Варвара, испытывавшая столь сильные и серьёзные чувства, что стала склонять Исаака Ильича к побегу. Она устроила сцену ревности, требовала бросить мать, грозилась покончить с собой. Кончилось всё тем, что в 1895 году Левитан стрелялся. Но пуля, по счастливой случайности (или преднамеренно?), прошла через кожные покровы и не задела черепа. Историю этой любви Антон Павлович Чехов использует в своём романе «Дом с мезонином».
Левитан был сложным человеком, легко впадал в гнев, в отчаянье, в страшную хандру, в раскаянье. «Захандрил без меры и грани, захандрил до дури, до ужаса», — писал он в одном из писем той поры. После пережитого Левитан находился в постоянной борьбе с приступами жестокой меланхолии. Однако именно в этот период он написал такие ясные и светлые холсты как «Март» и «Золотая осень».
Супрематизм, 1915-1918
Май 1915 года считается моментом рождения супрематизма: художник начал экспериментировать с беспредметной живописью. Термин «беспредметный» играет важную роль в научных работах Малевича. Он использовал его в значении «абстрактный», «бессюжетный», «нематериальный» и применял его не только в отношении живописи, но и языка, и мира в целом. Первые супрематические работы Малевич продемонстрировал в ноябре 1915 года, а в декабре того же года прошла легендарная выставка «0,10», на которой Малевич представил концепцию супрематизма и показал «Черный квадрат».
Экспозиция картин Малевича на выставке «0,10», 1915
Вторым названием выставки было «Последняя футуристическая выставка картин». Это провокационное название транслировало идею, что футуризм исчерпал себя, и пришло время нового искусства. Кроме того, такой выбор названия отражает мировоззрение Малевича: он считал, что все устаревшие художественные методы не заслуживают внимания и должны быть «сброшены с корабля современности».
Считается, что идея «Черного квадрата» появилась у Малевича еще в 1913 году, когда его соратник Михаил Матюшин попросил сделать декорации и костюмы для оперы Алексея Крученых «Победа над солнцем». Малевич принялся за работу и украсил сцену композициями из геометрических фигур, создал кубофутуристичные костюмы. Одним из элементов декораций был элементарный холст, на котором Малевич написал черный квадрат. В 1915 году состоялась вторая постановка оперы. К этому моменту «Черный квадрат» стал самостоятельным произведением.
Эскизы костюмов к опере «Победа над Солнцем», 1913
Малевич задумывал «Черный квадрата» в первую очередь как провокацию. Он считал, что именно эпатаж и шокирование светской публики — неотъемлемый шаг в освобождении от устоев классической живописи. Помимо этого «Черный квадрат» является манифестом обнуления искусства. Он полагал, что супрематизм — это наивысшая точка творческих исканий. Философ Михаил Бахтин писал: «Для Малевича супрематизм был самая высшая, последняя в области искусства мысль — супрем, супрематизм».
Радикальные идеи Малевича также описал теоретик Николай Пунин: «Супрематизм — концентр, куда сошлась мировая живопись, чтобы умереть». На выставке «0,10» «Черный квадрат» висел на месте красного угла, где традиционно в русских избах располагался иконостас. Таким образом, Малевич провозгласил «Черный квадрат» иконой нового беспредметного мира. По рассказу одной из учениц, художник считал «Черный квадрат» настолько серьезным открытием, что неделю не мог ни есть, ни спать. Это произведение встретило много критики со стороны художественного сообщества.
Например, историк искусства Александр Бенуа писал: «Черный квадрат в белом окладе — это не простая штука, не простой вызов, не случайный маленький эпизод, случившийся в доме на Марсовом поле, а это один из актов самоутверждения того начала, которое имеет своим именем мерзость запустения и которое кичится тем, что оно через гордыню, через заносчивость, через попрание всего любовного и нежного, приведет всех к гибели».
Рождение и семья
Казимир родился 23 февраля 1879 года в Киеве. Спустя три недели его крестили в костеле святого Александра, о чем была сделана метрическая запись в приходской книге.
Мальчик имел польское происхождение. Его папа, Малевич Северин Антонович, 1845 года рождения, был шляхтичем Волынской губернии, родом из небольшого селения Турбов Подольской губернии (сейчас Винницкая область на Украине). Работал управляющим у российского промышленника Николая Артемьевича Терещенко на сахароваренных заводах.
Мама, Людвига Александровна (девичья фамилия Галиновская), полячка, 1858 года рождения, была домохозяйкой. 10 марта 1878 года она обвенчалась с Северином, а спустя год появился на свет их первенец Казимир. Всего в семье родилось четырнадцать детей, но пятеро из них умерли в младенческом возрасте. Кроме самого старшего выжили четыре девочки (Виктория, Мария, Северина, Ванда) и четыре мальчика (Мечислав, Антон, Бронислав, Болеслав).
ГОНЕНИЯ И ЛИШЕНИЯ
Между тем жил художник в эти годы очень тяжело. В 1875 году умерла его мать, а двумя годами позже — отец. Левитан остался без средств к существованию. Ему негде было приклонить голову, он в буквальном смысле слова голодал. В училище его освободили от платы за обучение, снабжали красками и прочими художественными принадлежностями. Некоторый просвет наметился в 1879 году, когда Совет училища назначил Левитану стипендию генерал-губернатора Москвы, а Павел Третьяков приобрёл его картину «Осенний день, Сокольники». Это был самый первый шедевр художника. Есть на этой картине забавный нюанс – даму, идущую по аллеи, написал Николай Чехов, брат писателя Антона Павловича Чехова. За картину Павел Третьяков заплатил сто рублей, существенно поправив положение бедствующего художника. Забегая вперёд, можно сказать, что буквально тринадцать лет спустя тот же Третьяков купит у Левитана его полотно «У омута» за три тысячи рублей.
Впрочем, как раз в это время разразилось другое несчастье — после соловьёвского покушения на Александра II всех евреев выселили из Москвы. Семья Левитанов вынужденно поселилась в Салтыковке (ныне район Балашихи). Там Левитан написал бесчисленное количество этюдов, картины «Перед грозой» и «Осенние листья». Картину «Вечер после дождя», на которой изображена платформа Салтыковская, удалось продать в Москве, на Покровке, лавочнику-антиквару Ивану Соломоновичу Родионову — за жадность его называли Саламандровичем — за 40 рублей серебром.
Художник жил под Москвой, а на занятия ездил на «чугунке». Эта история, кстати, повторилась в 1892 году, когда из столицы изгнали уже не безвестного ученика училища живописи и ваяния, а знаменитого пейзажиста. Тогда, в начале 1890-х, понадобились энергичные усилия левитановских друзей, чтобы ему разрешили вернуться в столицу.
Работы художника
У омута
У этой картины есть литературное и фольклорное эхо. Рассказ о дочере мельника, которая бросилась в омут, когда помещик отправил её возлюбленного в солдаты стало толчком к написанию знаменитой пушкинской «Русалки». Левитану показали легендарный мельничный омут, художник загорелся писать его. Так родилась эта картина — странная, задумчивая, дышащая загадкой, словно наполненная тихими шорохами. «У каждого в жизни был свой омут», — говорил Левитан.
Владимирка
«Владимирка» представляет собой ещё один чудесный пейзаж, блестяще исполненный и вобравший в себя трагическую красоту русской природы, но само название картины звучало для зрителя своеобразным сигналом, зовущим к размышлениям, указывающим им путь. У картины оказывалось двойное дно — быть может, именно поэтому она была столь любима представителями «критически мыслящей интеллигенции». Это ещё один пронзительный образ русской земли.
Над вечным покоем
«Над вечным покоем» — одно из самых глубоких, философски насыщенных произведений Левитана. Картина представляет очевидную оппозицию вечности торжественной жизни природы и бренности человеческого существования. Здесь природа выступает совершенно самостоятельным целым («божественное нечто», как назвал её однажды Левитан), рядом с которым все человеческие страсти выглядят смешными и ненужными.
КОВАРСТВО СУДЬБЫ
Между тем слава Левитана росла. Его картины исправно покупал П. Третьяков, в 1891 году он стал членом Товарищества передвижных выставок, в 1897 году — членом мюнхенского Сецессиона, в 1898 — академиком живописи, ваяния и зодчества (среди его учеников был даровитейший, но рано погибший Николай Сапунов). В 1890-е годы Исаак Левитан совершил несколько путешествий по Европе. Левитан пристально следил за новейшими художественными течениями, сблизился с новорожденным «Миром искусства» и с его лидерами С. Дягилевым и А. Бенуа.
Но жизни уже не оставалось. После 30 лет Левитан стал очень болезненным: нищенская студенческая жизнь впроголодь давала о себе знать. Дважды художник переболел тифом. После второго раза получил обострение сердечной болезни.
Он болел всё сильнее, сердце отказывалось служить. Ещё в 1896 году Чехов отметил в дневнике: «У Левитана расширение аорты. Носит на груди глину. Превосходные этюды и страстная жажда жизни»
За несколько месяцев до смерти сам художник писал Марии Павловне, сестре Чехова (той самой, с которой когда-то в свое время случилось что-то вроде полуромана): «Мари! Как страшно умирать и как болит сердце!» Ему казалось, что он понял что-то важное в жизни и теперь сможет писать совсем по-другому. 22 июля (4 августа по новому стилю) 1900 года Левитан умер
Детство
Дома Малевичи говорили в основном на польском языке, но хорошо знали и украинский, на нем общались с соседями и на улице. Так как отец управлял несколькими заводами, семья часто переезжала по Подольской губернии из одного села в другое – Моевка, Белополье, Волчок, Пархомовка.
Родители Малевича
Маленькому Казимиру очень нравились крестьяне, он во всем старался подражать их жизни, ел сало и натирал корочку хлеба чесноком, не признавал обуви и бегал по траве босиком. Сельские жители казались ему нарядными и чистыми. Особенно нравились ребенку крестьянские свадьбы. В детской памяти остались красивые невесты с товарками в цветных узорчатых костюмах, с вплетенными в косы ленточками, в интересных головных уборах и сафьяновых сапожках. И женихи с товарищами в белых вышитых рубахах с широкими красными поясами, голубых шароварах и серых бараньих шапках. На фоне этого в мальчике развивалось чувство прекрасного, тяга к художеству и искусству.
Когда Казимиру было двенадцать лет, семья переехала в город Конотоп. Однажды отец взял сына с собою в Киев, где они побывали на художественной выставке. Юного Малевича до глубины души поразила одна из работ – портрет девочки на скамейке, которая чистила картофель. Это полотно пробудило в подростке желание взяться за холст и кисть.
Заметив у сына интерес к художеству, мама на пятнадцатилетие подарила ему набор с красками, и Казимир по-настоящему увлекся рисованием. В шестнадцать лет он написал свою первую картину маслом, которой дал название «Лунная ночь». На полотне изобразил реку, отражающийся в ней лунный свет и лодку на берегу. Друзья по достоинству оценили работу Малевича, и один из них без спроса автора отнес картину в магазин, где ее довольно быстро купили за 5 рублей.
Витебск
Появление Малевича в Витебске было эффектным. Получив объявление о приезде нового преподавателя, студенты собрались на первом этаже в ожидании. Появившись в дверях, Малевич молча стал сходить по ступенькам, «делая широкие размашистые движения руками», которые напоминали гимнастические упражнения. Студентов ошеломил этот перформанс, и они назвали его «супрематическими движениями». В Витебске Малевич быстро сформировал сплоченный круг последователей. После переезда Малевич смог полностью посвятить себя научной работе и написанию теоретических сочинений. Публикация «О новых системах в искусстве» ознаменовала новый этап теории супрематизма. Малевич объявил, что все «народы государства и национальности» объединятся в новом беспредметном мире под флагом черного квадрата. Малевич хотел связать все сферы жизни и весь мир в супрематизме.
Для достижения своей цели он создал организацию УНОВИС (Утвердители нового искусства). Малевич решил играть по правилам новой советской власти и подстроился под их бюрократический лад: УНОВИС позиционировали себя как партию, и чтобы вступить вступить в нее, нужно было заполнить анкету точь-в-точь похожую на ту, что выдавали в советских учреждениях. У УНОВИСа также был свой гимн и эмблема — черный квадрат, который носили как нашивку на рукаве или лацкане. Однако вскоре Малевича стал одолевать внутренний конфликт: он, с одной стороны, задался целью приспособиться к советской бюрократии с бюджетами и реальными обязанностями, с другой, хотел сохранить автономию и самобытность своей организации.
О новых системах в искусстве. Оформление — Эль Лисицкий, 1919
Несмотря на эти метания, УНОВИС имели огромный успех: весь 1920 год они устраивали выставки, в том числе снова показали оперу «Победа над Солнцем». Также УНОВИС брали государственные заказы: занимались оформлением города к празднованию 1 мая. Художникам удалось целиком украсить город супрематическими композициями. Кинорежиссер Сергей Эйзенштейн написал в своей заметке «Витебск 1920 года»: «По кирпичным стенам прошлась кисть Казимира Малевича. Супрематические конфетти, разбросанное по улицам окрашенного города».
Несмотря на то, что УНОВИС считался исключительно Витебским учреждением, Малевич мечтал об открытии филиалов УНОВИСа в других городах. Члены организации установили контакты с Пермью, Саратовом, Самарой, Одессой, Оренбургом и Смоленском. По воспоминаниям студентов, Малевич духоподъемно заявлял: «Скоро, очень скоро, по всей стране будут УНОВИСы. Города будут украшаться только нашими полотнами».
Малевич вытеснил Марка Шагала из Витебского училища ваяния и зодчества. После переезда в Витебск Малевич стал набирать студентов в свою мастерскую и приглашать их вступить в УНОВИС. Пока влияние Малевича росло, в Витебске оставалась мощная группировка Марка Шагала, основателя Витебского училища. Напряжение между мастерскими Шагала и Малевича усиливалось: эти лагеря стали конкурировать друг с другом. В мае 1920 года Шагал поехал в Москву за художественными принадлежностями для училища. Когда Шагал вернулся, его студенты объявили о вступлении в УНОВИС. На двери своего кабинета Шагал обнаружил табличку «Мастерская Малевича». После этого у Шагала уже не было причин оставаться в Витебске и в начале июня он покинул родной город и обосновался в Москве.
В 1921 году художественная интеллигенция стала подвергаться серьезному притеснению со стороны советской власти. Начались репрессии против культурных деятелей. Малевич был арестован в Витебске и задержан на две недели. Материалы его дела не сохранились, поэтому сложно сказать, какое обвинение ему предъявили. Малевичу становилось все труднее согласовывать программу УНОВИСа, так как она не соответствовала новым критериям образовательной деятельности. Витебское училище подверглось жесткому давлению: усилилась цензура печати, и многие книги пропали из библиотек. В конце ноября Витебскому училищу перестали выделять государственный бюджет. Топить заведение было нечем, студенты и преподаватели голодали и боролись с холодом. Эти условия были невыносимы для Малевича, и он решил вернуться в Москву. Летом 1922 года он вернулся к семье в село Немчиновка.
ГРУСТНЫЙ РЫЦАРЬ
«Левитан вообще отличался редкой красотой, — пишет биограф живописца Иван Евдокимов. — Черты его смуглого лица были удивительной правильности и тонкости. Темные волосы юноши вились. Но главное обаяние Левитана заключалось в его огромных, глубоких, черных и грустных глазах.»
«Женщины находили его прекрасным, он знал это и сильно перед ними кокетничал. Левитан был неотразим для женщин, и он сам был влюбчив необыкновенно. Его увлечения протекали бурно, у всех на виду, с разными глупостями, до выстрелов включительно», — описывал Исаака Левитана Михаил Чехов (брат Антона Чехова).
Около этого времени произошло сближение Левитана с Саввой Мамонтовым и основанным им абрамцевским художественным кружком. Левитан много работал в Подмосковье — в частности, в Саввинской слободе под Звенигородом, известной своим знаменитым монастырём. Эти пейзажи написаны в 1884 году именно там.
Для только что открывшейся Частной оперы знаменитого мецената Левитан выполнил несколько декораций — к операм «Жизнь за царя» Глинки, «Снегурочка» Римского Корсакова и «Русалка» Даргомыжского (часть из них — по эскизам Поленова и В. Васнецова). Впрочем, окончательно своим в абрамцевском кружке художник не стал, да и театральная работая его, прирождённого станковиста, не увлекла. Но заработанные деньги позволили Левитану совершить в 1886 году первое дальнее путешествие — в Крым. До этого Левитан писал только в Подмосковье. После этой поездки в его живописи появились новые краски.
Молодость
С каждым днем Казимир все больше и больше увлекался рисованием. Когда ему исполнилось семнадцать лет, он попросил у отца разрешения для дальнейшей учебы в Киевской художественной школе. Это учебное заведение основал русский художник-передвижник Николай Мурашко. Малевич поступил на курс к русско-украинскому жанровому живописцу Николаю Пимоненко, но проучился всего лишь год. Из-за работы отца семья была вынуждена снова переехать. На этот раз в город Курск, где за 260 рублей сняли квартиру в пять комнат.
Здесь Казимир устроился на работу в управление Московско-Курской железной дороги на должность чертежника. Но занятия рисованием не оставил, с другими начинающими живописцами организовал художественный кружок. С этого времени началась его двойная жизнь, которая тяготила творческую личность. С одной стороны, были повседневные провинциальные заботы и работа чертежника, которая казалась ему скучной и нелюбимой. С другой – он безумно жаждал творческой деятельности. В какой-то момент разрываться между ненавистной должностью и полетом фантазии стало для него невыносимым.
Малевич и Европа
К 1922 году в художественном сообществе осталось только два могущественных центра: Свободные мастерские в Москве, переименованные во ВХУТЕМАС (высшие художественно-технические мастерские) и Музей художественной культуры в Петрограде. Стремясь быть лидером авангарда, Малевич хотел завоевать международное признание. Весной 1922 года Лисицкий организовал для него встречу с зарубежными художниками, среди которых был голландский живописец Питер Альма. Также Малевич переписывался с голландскими художниками из группы «Де Стейл», Крисом Бейкманом и Робертом ван т’Хоффом. Одно из писем Малевич заканчивает фразой: «Да здравствует беспредметная Голландия». Однако Малевичу удалось посетить Европу только в 1927 году. С 1922 по 1927 годы он управлял Музеем художественной культуры в Петрограде и обучал студентов в мастерских.
В 1924 году, благодаря стараниям Малевича, музей был преобразован в Институт художественной культуры и был переименован в Государственный институт художественной культуры — ГИНХУК. Однако с 1925 года институт стало атаковать сообщество художников-реалистов, которое называлось Ассоциация художников революционной России (АХРР). Получив поддержку власти, ассоциация начала формировать бюджеты, наводить порядок в культурных организациях и реформировать художественные институции. В 1927 году АХРР добралась до ГИНХУКа и закрыла его.
Казимир Малевич в ГИНХУКЕ, 1925
Также Малевичу пришлось отложить поездку в Европу из-за семейных трудностей. В 1924 году его жена Софья заболела туберкулезом, в 1925 году ее состояние ухудшилось. Малевичу регулярно ездил из Петрограда в село Немчиновка, чтобы быть с семьей. В октябре 1925 года Софья умерла, Малевич продолжал навещать дочку Уну, которая жила в Немчиновке с бабушкой. Спустя полгода после смерти Софьи Малевич познакомился там с Натальей Манченко, которая была их соседкой. В 1927 году они обвенчались и переехали в Ленинград.
Серия «Книги Баухауза» — «Беспредметный мир»
После закрытия ГИНХУКа Малевич решил осуществить свою давнюю мечту — показать свои работы за рубежом. Этому во многом способствовали эмигрировавшие авангардисты: они отправляли приглашения на организацию персональной выставки. Малевич взялся за оформление выездных виз и столкнулся с сопротивлением со стороны властей, которые были обеспокоены, что Малевич намерен остаться в Европе навсегда. Но настойчивость художника сделала свое дело, и он получил разрешение на поездку. Малевич отправился в Варшаву, где в начале марта 1927 года открылась его персональная выставка. На ней было представлено более 70 работ разных периодов. Также художник планировал опубликовать свой главный научный труд «Мир как беспредметность» на польском языке.
Кроме того, Малевич получил приглашение на ежегодную Большую Берлинскую выставку, которая прошла в конце весны 1927 года. Для художника был отведен отдельный зал, в котором можно было проследить его творческую эволюцию. Малевич остался доволен выставкой: «Немцы меня встретили лучше не придумаешь. Я думаю, что еще ни одному художнику не было не было оказано такого гостеприимства». Также он посетил школу Баухаус в Дессау и обсуждал с Вальтером Гропиусом возможности преподавания в школе, однако Гропиус был вынужден ему отказать из-за нехватки бюджета. Несмотря на это, Малевичу удалось опубликовать свой трактат «Мир как беспредметность» в серии «Книги Баухауза». В начале лета он хотел продлить свою выездную визу, но ему пришло письмо с требованием срочно вернуться в Ленинград.
Детство и юность
Биография Левитана берет начало в небольшом поселении Литвы, расположенном рядом с железнодорожной станцией Кибарты. Мальчик, родившийся 18 августа (30 августа) 1860 года, стал четвертым ребенком в малообеспеченной еврейской семье. Отец Исаака, самостоятельно освоивший немецкий и французский, давал частные уроки и подрабатывал контролером на станции.
Портрет Исаака Левитана
Из-за безденежья и отсутствия перспектив семья Левитанов перебирается в Москву. Несмотря на финансовые трудности, родители разрешают старшему брату Исаака поступить в училище живописи, ваяния и зодчества. Младший Левитан, которому тоже были интересны увлечения брата, много времени проводит, наблюдая за работой известных художников-преподавателей.
Достигнув 13-летнего возраста, юноша поступает в то же учебное заведение. Через два года умирает мать. Еще через 2 года, вслед за возлюбленной, из жизни уходит старший Левитан. Оставшись сиротами, юноши не бросили изучение живописи.
Исаак Левитан в молодости
Судьба красивого еврейского подростка волновала учителей, заметивших врожденный талант Исаака. Преподавательский состав выбил для Левитана денежное пособие, а одноклассники дарили другу кисти и краски.
Уже в 1870-х студент училища осознал, что любит творить в пейзажном жанре. На одной из первых непрофессиональных выставок необычный стиль художника отметил Павел Третьяков. Меценат приобрел в собственную коллекцию картину «Осенний день. Сокольники».
Московский период
В 1904 году Малевич принял решение все круто поменять в своей жизни и уехал в Москву, где подал прошение принять его в училище живописи, ваяния и зодчества. Казимиру отказали, но о возвращении в Курск не могло быть и речи. Он снял в Лефортово комнату в художественной коммуне, где помимо него проживало еще человек тридцать таких же коммунаров. Радовало то, что цена за проживание составляла 7 рублей, по тогдашним московским меркам это считалось дешево. Однако спустя полгода деньги закончились, и Малевичу все же пришлось вернуться в Курск.
В 1906 году он предпринял еще одну попытку поступить в московское училище, но ему снова отказали.
В 1907 году в Москву отправилась мать семейства Людвига Александровна, там она устроилась работать в столовую на должность заведующей. В скором времени она открыла собственную столовую на Тверской и перевезла из Курска всю семью. Снова оказавшись в Москве, Казимир стал посещать занятия у русского художника Федора Рерберга. В 1907 году даже получил возможность принять участие в выставке Московского товарищества художеств. А в 1910 году он уже выставлял картины на первой выставке авангардистов «Бубновый валет». Здесь Малевич познакомился со многими художниками нового направления и сделал первый шаг, чтобы порвать с реалистической живописью.
