Детство и юность
Пьер Огюст Ренуар родился 25 февраля 1841 года. Его родным городом являлась расположенная на юго-западе Франции коммуна Лимож. Художник был шестым ребенком из семи детей небогатого портного Леонарда и его жены, швеи Маргариты
Несмотря на то, что семейство едва сводило концы с концами, родителям хватало времени и любви на то, чтобы оделять вниманием и нежностью каждого из своих отпрысков
Художник Огюст Ренуар
В детстве Пьер был нервным и впечатлительным мальчишкой, но Леонард и Маргарита сочувственно относились к чудачествам ребенка. Отец прощал сыну, когда Огюст утаскивал у него карандаши и портновские мелки, а мать – когда он рисовал на стенах дома. В 1844 году Ренуары переехали в Париж. Здесь Огюст поступил в церковный хор при большом соборе Сент-Эсташ.
Регент хора Шарль Гуно, услышав пение Огюста, на протяжении пары недель пытался убедить родителей отдать будущего автора картины «Девушка с веером» в музыкальную школу. Однако в итоге Пьер иллюзорному миру звуков предпочел живопись. Леонард отдал наследника на фабрику «Леви Бразерс», занимающейся изготовлением продукции из фарфора, когда тому исполнилось 13 лет. Там мальчик научился рисовать, украшая тарелки, горшки и вазы изображениями, выходившими из под его кисти.
Фотопортрет Огюста Ренуара
Когда в 1858 году компания обанкротилась, юный Ренуар, находясь в поисках иных источников дохода, раскрашивал стены кафе, жалюзи и навесы, копируя работы художников эпохи Рококо – Антуана Ватто, Жана Оноре Фрагонара и Франсуа Буше. По мнению биографов, этот опыт повлиял на последующее творчество графика.
Именно произведения мастеров XVIII века пробудили в авторе картины «Роза» любовь к ярким цветам и неброским линиям. Вскоре Огюст осознал, что его амбициям тесно в рамках подражательной работы. В 1862 году он поступил в школу изящных искусств. Его наставником стал швейцарский художник Марк Габриэль Шарль Глейр, придерживающийся при создании картин академической традиции рисования.
Огюст Ренуар в молодости
Согласно этой традиции, произведения пишутся исключительно на исторический или мифологический мотив, а в изобразительной палитре преобладают только темные цвета. Такие холсты жюри Салона принимало на ежегодную официальную выставку, которая давала возможность заявить о себе начинающим живописцам. Во время обучения Ренуара в академии, в мире искусства Франции назревал переворот.
Художники Барбизонской школы живописи все чаще изображали на своих полотнах явления повседневной жизни с использованием игры света и тени. Также именитый реалист Гюстав Курбе во всеуслышание заявил, что задача живописца заключается в отображении реальности, а не идеализированных сцен в академическом стиле. Ренуар, также как и его приятели — сокурсники Клод Моне и Альфред Сислей, знал о царящих в воздухе революционных настроениях.
Огюст Ренуар
Однажды товарищи, чтобы обозначить свою позицию, во время занятий, без разрешения Глейера вышли на улицу и стали рисовать под открытым небом все то, что их окружало. В первую очередь начинающие художники пришли в лес Фонтенбло. Это место на протяжении 20 лет воодушевляло импрессионистов на написание шедевров. Там Ренуар познакомился с жанристом Гюставом Курбе, чье влияние видно в картине 1866 года «Харчевня матушки Антони». Холст, изображавший неидеализированную, повседневную сцену жизни, стал символом отказа Огюста от академической традиции рисования.
Жизнь Прокофьева в военные годы
Во время обучения в консерватории Прокофьев несколько раз побывал за границей. В одной из поездок он познакомился со знаменитым антрепренером Сергеем Дягилевым, и это заставило его по-новому взглянуть на балетное искусство. Это случилось летом 1914 года. Прокофьев стал постоянным участником Русских сезонов в Париже, для Дягилева он написал балеты “Шут”, “Блудный сын” и некоторые другие произведения. Они сотрудничали до конца 20-х годов, то есть до смерти Дягилева.Несмотря на то, что в 1914 году началась война, Прокофьева в армию не взяли, поскольку других сыновей в семье не было. Поэтому он продолжал заниматься творчеством. Кроме балетов для Дягилева, в 1916 г. Прокофьев написал оперу “Игрок”, но поставить ее сразу не удалось. К этому периоду относятся романсы на стихи Ахматовой, пьесы из цикла “Сарказмы” и другие произведения.
Рис. 4. Сергей Прокофьев и его первая жена Каролина
Война вчерашняя и сегодняшняя
Книгу «100 великих людей Донбасса» завершает литературное приложение. Открывает его хрестоматийное стихотворение Павла Беспощадного «Клятва», написанное в 1942 году.
Пока в груди шахтёрской сердце живо
И в сердце кровь сыновняя тепла,
Хочу, чтоб песня с врубовкой дружила,
Варила сталь и в глубь ствола вела,
Клепала клети, и вздымала зданья,
И на лесах большого созиданья
Примером высшей доблести была.
Донбассу жить! Сирена шлет сирене
Горняцкой дружбы благовест стальной:
Донбасс никто не ставил на колени
И никому поставить не дано!
И нет земли прекрасней, вдохновенней,
Где все творцом-народом создано.
Донбасс никто не ставил на колени
И никому поставить не дано!
И нет Отчизны чище и священней, —
Где все сердца сливаются в одно…
И это сердце осеняет Ленин —
Великий светоч партии родной!
Удивительно, но сегодня Ленина, партию и другие идеологические штампы время отмело, но миллионы жителей края шахтеров и металлургов знают строки «Донбасс никто не ставил на колени / И никому поставить не дано».
Кстати, здесь же, в поэтическом эпилоге книги — стихотворение уже знакомой читателям «Года Литературы» Анны Ревякиной, тоже написанное во время войны, войны сегодняшней.
А над кладбищем, там, где дымка,
реют ангелы-невидимки,
их не видно на фотоснимках,
но ты слышишь шуршанье крыл.
Это ветер в густых берёзах
прячет наши с тобою слёзы.
Наша жизнь — череда наркозов
да пролитых на лист чернил….
Иван Волосюк — поэт. Родился в 1983 году в городе Дзержинске Донецкой области в семье шахтера. Выпускник русского отделения филфака Донецкого национального университета. Публиковался в журналах «Знамя», «Дружба народов», «Волга», «Новая Юность», «Юность», «Новый берег», «Интерпоэзия», «Воздух». Стихи переведены на итальянский, болгарский и сербский языки. Участник ряда форумов молодых писателей России, стран СНГ и зарубежья, фестивалей Фонда СЭИП на Украине и в Беларуси. Живет в Донецке, работает журналистом.
Русские сезоны Дягилева
В 1914 году Ларионов вернулся на родину – была объявлена
мобилизация, и его призвали на фронт. Провоевав около года, Михаил Федорович
получил серьезное ранение и был контужен. После лечения в военном госпитале он
вернулся в Париж и неожиданно для всех ворвался в мир балета – Сергей Дягилев
пригласил его заниматься декорациями для своих спектаклей.
Портрет Сергея Дягилева 1915
Дягилев всегда восхищал Ларионова, привлекал многогранностью
интересов и фантастическим умением реализации самых амбициозных планов. Их
сотрудничество продолжалось долгие годы и открыло в Ларионове бесконечные
запасы творческой энергии. Он погрузился с головой в работу над спектаклями,
был декоратором, сценографом и даже хореографом.
Революцию 1917 года Ларионов встретил в Париже и решил
остаться здесь навсегда. Больше он никогда не возвращался на родину, что стало
самой большой трагедией его жизни. Ларионов и Гончарова поселились на улице
Жака Калло и прожили по этому адресу до конца жизни.
Парижский период
Позднее творчество мастера заметно отличается от русского
периода. Ларионов стал более спокойным и цельным. И хотя он продолжал
эксперименты в области беспредметного искусства, общий пафос поисков смягчился.
Михаил Федорович отошел от лучизма и вернулся к жанровым работам, натюрмортам и
графике. Много времени стал уделять литературе – работал над мемуарами и
статьями по искусству.
Что-то незаметное, но очень важное, то, что отличало
Ларионова от других, навсегда исчезло из его творчества. Ушло изобретательство
и общественный вызов, революционность и нонконформизм
Художник перестал верить
в абсолютную ценность нового.
Одновременно с этим Ларионова ужасает проникнувшая в
искусство коммерция, изменившая правила игры. Выгодное вложение стало заменять
эстетический вкус. Про одного такого дельца Михаил Федорович писал:
Ларионов начинал деятельность тогда, когда интерес к
искусству в России был огромен. Художник чувствовал востребованность и ощущал
себя нужным обществу. Совсем другую обстановку он застал на западе во время
экономического спада. Народ не ломился в театры и выставочные залы. В воздухе
разлилось тотальное равнодушие, убивающее желание творить. К этому можно
добавить и сильную материальную нужду. Ларионов продолжал быть энергичным, но
его внутренний мир переживал изменения, что, несомненно, отражалось в
творчестве.
«Две девушки на берегу ручья» 1920-е
На западе Ларионов так и остался недостаточно проясненным,
не раскрытым в полном объеме. В этом он схож с русскими поэтами и оказался
«непереводим». Западному человеку трудно принять в одном человеке столь несочетаемые
свойства: энциклопедические знания, тонкое понимание предмета, четкую
расстановку мелочей, пытливую скрупулезность, ищущую самые мелкие детали, и в
то же время – разнузданность, эпатаж, зубоскальство и откровенное хулиганство.
Для развития искусства Михаил Федорович дал очень много. Его
опыты с примитивами открыли новый путь для авангардных художников. Его лучизм вызвал
массовые подражания, поиски и эксперименты.
Ларионов мечтал о «Жизни для искусства», об искусстве как
молитве. Но не в смысле самоотречения и серьезного всматривания в глубины, а в
смысле радостного созерцания, карнавального смеха и шутовской игры. Таким он
остался для русского авангарда.
Автопортрет 1910
Еще одна статья о Михаиле Ларионове на нашем сайте.
Послевоенные годы жизни Прокофьева
Прокофьев считал себя человеком аполитичным. Но репрессии коснулись и его. В конце 40-х гг. некоторые его произведения запретили исполнять – так же, как и сочинения многих других выдающихся композиторов. Отменен приказ был только после личного вмешательства Сталина. На Съезде композиторов весной 1948 г. С. С. Прокофьева очень сильно критиковали, в том числе его бывший одноклассник Борис Асафьев. Коллеги не поняли “Повесть о настоящем человеке”, сюжет которой был взят из книги Бориса Полевого. Это произведение много лет спустя было признано шедевром оперного искусства. После этих событий он жил на даче практически безвыездно, хотя творческая энергия продолжала бить ключом. Даже самая краткая библиография последнего периода его творчества поражает. В этот период были созданы виолончельные соната и концерт, балет “Сказ о каменном цветке”, и одно из самых знаменитых произведений — оратория “На страже мира”. Работал он до самого конца своего жизненного пути, в день смерти 5 марта 1953 закончив балетный номер. Похоронен Прокофьев на Новодевичьем кладбище.
Рис. 7. Памятник Сергею Прокофьеву
1912 – 1913 гг. Лучизм
Выставкой «Мишень» в 1913 году закончился примитивистский
период творчества Ларионова и начался период лучизма. Об этом художник заявил в
каталоге к выставке. Дальнейшее развитие новая концепция получила в манифесте
«Лучисты и будущники», который подписали кроме Михаила Федоровича еще десять
человек – бывшие «ослинохвостовцы» и молодая поросль авангардистов.
В манифесте присутствует два определения лучизма:
В лучизме Ларионов видел не только уход от стандартного
изображения предметов, но и от новых течений, таких как кубизм, фовизм и
постимпрессионизм. Он смотрел в глубь природы зрения. Ведь если глаз человека
видит не предметы, а отраженные от них лучи, то и изображать нужно лучи, а не
предметы. Задача же художника состоит в том, чтобы выделить желаемые лучи из
хаоса отраженных.
Ларионов говорил, что всякая картина представляет собой
цветную поверхность, фактуру и ощущение, возникающее при слиянии этих
составляющих. Предметы или их отсутствие не имеют никакого значения при таком
подходе. Наличие предметов – просто дань устоявшимся привычкам, и если они
исчезнут, ничто не будет отвлекать зрителя от созерцания чистой живописи.
Самой зрелой лучистской работой Ларионова было «Стекло».
Расходящиеся лучи, смазывающие очертания предметов составляют содержание
картины. Ларионов называл это суммой отраженных от предмета лучей. Стекло
представлено зрителю в своем универсальном виде – изображена сама хрупкость,
острота, прозрачность и звонкость. То, что составляло суть стекла, обрело
бытие.
«Стекло» 1912
Лучистские картины Ларионова и его соратников получили
большое признание на выставке в Париже. Благодаря этому Михаил Федорович стал
известным в среде европейской творческой элиты и близко познакомился с Жаном
Кокто, Пабло Пикассо и Гийомом Аполлинером. Это было время расцвета творческого
потенциала Ларионова, но Первая Мировая война внесла свои коррективы в жизнь
мастера.
«Лучизм. Абстрактная композиция» 1910-е
«Лучистые линии» 1911
Юность
Яркий творческий мир Ларионова берет свой исток в молдавском
местечке Бендеры, недалеко от Тирасполя. Там Михаил Федорович родился 22 мая (3
июня) 1881 года в семье военного фельдшера. В этих жарких, знойных и необычайно
пронзительных краях возрастал и формировался будущий мастер.
Тирасполь того времени был местом смешения многих племен,
традиций и говоров. Обряды, языки и сказания сплелись в разноцветный ковер
человеческой жизни. Такая пестрота для наблюдательного ребенка была незаменимым
источником творческого вдохновения. Прекрасная природа, прогулки от рассвета до
заката, дрожащий от жары воздух, сладость цветущих садов и базарный шум накрыли
мальчика ослепительным и нескончаемым счастьем. Это чувство останется у Михаила
Федоровича на долгие годы – каждое лето, пока он не уедет из России навсегда,
он будет приезжать в родной Тирасполь. Пейзажное мышление возникнет у Ларионова
тогда, в детстве.
В Москву семья переехала в 1893 году, и жизнь мальчика
забурлила в бешеном темпе большого города. Окончив гимназию, Михаил поступил в
Училище живописи, ваяния и зодчества (МУЖВиЗ), Он вошел в ослепительный и
долгожданный мир творчества, где пробыл с 1898 по 1910 годы. Среди его учителей
были прекрасные художники, мэтры – Левитан и Коровин. В училище он познакомился
с Натальей Сергеевной Гончаровой, ставшей его подругой и музой на всю жизнь.
В 1898 году начал выходить журнал «Мир искусства» и Ларионов
сразу же стал его преданным читателем. Тогда же он увлекся символизмом и
пытался создавать эскизы к литературным произведениям и театральным постановкам.
Этот опыт очень пригодился ему в будущем, во времена русских сезонов Дягилева.
Ларионов пылко воспринял идею группы «Мир искусства» о
главенствующей роли искусства в жизни и пошел еще дальше, он провозгласил –
«Жизнь для искусства».
