ОТ КАМЕИ — К ПАМЯТНИКУ
Сопровождавшие Ахматову всю жизнь, шедшие рядом и вслед ей изображения выстраиваются в определенную линию развития. Они меняются. Меняется их техника, жанр, масштаб. Движение идет от камерности к классичности. От плоского силуэта и камеи — к конструктивности и объемности реальной скульптуры. От статуэтки — к статуе, в идеале и пределе — к памятнику. Изначально заложенный потенциал словно раскручивается постепенно. Строгая гармония облика сохраняется, с годами насыщаясь и обретая все большую внутреннюю и внешнюю значительность.
В ранние годы для книжной графики (и независимо от нее) художники используют черную акварель, тушь, перо… И тонкая, как волос, линия пера, и прозрачные размывы акварели хранят оттенки чувства. Дрожь и трепет живой руки. Они лиричны и чувственны.
Резцовая гравюра появляется к концу 50-х — началу 60-х годов. Симптоматично появление имени В. Фаворского: даже если это карандашный рисунок, то карандаш держит рука человека, режущего и конструирующего форму, а не следующего за летучими оттенками чувства. Это — не графика, это — гравюра, оперирующая тем же твердым материалом, из которого ваяют скульптуру: дерево (ксилография В. Фаворского), дающая «глыбы тона» литография (Г. Неменова и Л. Сморгон).
Собственно скульптурная тема развивается в том же направлении. Камерные жанры полным объемом даны в творчестве Н. Данько. Это — камеи; небольшой бюст в бисквитном фарфоре, известный театральным людям по собранию Р. М. Беньяш; наконец, знаменитая фарфоровая статуэтка, созданная Натальей Данько и расписанная Еленой Данько в середине 20-х гг. Последнее из произведений удивительно пропорционально сложившемуся к тому времени образу Ахматовой, когда изящество соединяется со скульптурной отточенностью черт.
Ситуация меняется в первой половине 60-х. Скульпторы — нет, не один за другим, а как-то разом — начинают лепить Ахматову в тот момент, когда ее внешность обретает величественность и царственным становится поворот головы. Скульптурные портреты создают Т. Сильман, Л. Сморгон, И. Слоним (отливка в гипсе). Наконец появляется бронза (В. Астапов). Кажется, скульпторы вплотную приблизились к созданию памятника.
Правда и то, что Ахматова их опередила: величавую осанку уловила Т. Глебова в своем живописном (наивном и камерном) портрете еще в середине 30-х гг. Запечатлела то, что видела, ибо «что касается Ахматовой, то в ней не было романтизма; в ней отчетливо выступал дух высокой классики, в пушкинских и гетевских масштабах»*.
* Цит. по кн.: Муравьева И. Анна Ахматова: 1889–1966. СПб., 1997. С.18.
Ахматова и Блок
1913 был год был наполнен совместными выступлениями Ахматовой с Александром Блоком. В этом временном промежутке имя молодой Ахматовой было тесно связано с акмеизмом. Поэтическим течением, начавшим оформляться около 1910 года, то есть примерно тогда же, когда она начала публиковать свои первые стихи.
Основоположниками акмеизма были Гумилев и Городецкий, к ним примыкали также О. Мандельштам, В. Нарбут, М. Зенкевич, Н. Оцуп и некоторые другие поэты. Провозгласившие необходимость частичного отказа от некоторых заветов «традиционного» символизма.
В известном смысле, они считали себя пришедшими ему на смену, потому что в их глазах символизм как художественное течение уже исчерпал себя. Распавшись на отдельных и отъединенных друг от друга самостоятельных мастеров.
Акмеисты поставили своей целью реформировать символизм, главной бедой которого, с их точки зрения, было то, что он «направил свои главные силы в область неведомого» и «попеременно братался то с мистикой, то с теософией, то с оккультизмом».
Поэтому — никакого мистицизма: мир должен предстать таким, каков он есть, — зримым, вещным, плотским, живым и смертным, красочным и звучащим. Ахматова восприняла эту сторону акмеистической «программы», по-своему трансформировав ее в соответствии с природой своего таланта.
Она всегда как бы учитывала, что мир существует в двух ипостасях — видимой и невидимой, и нередко действительно подходила к «самому краю» непознаваемого, но всегда останавливалась там, где мир был еще видим и тверд.
Анна Ахматова
В 1911 году Ахматова и Гумилев вернулись в Петербург, где Анна поступила на петербургские женские курсы. Вскоре вышла ее первая публикация под псевдонимом АННА АХМАТОВА — стихотворение «Старый портрет» во «Всеобщем журнале» в 1911 году. О том времени Анна позже писала: «…Весну 1911 года я провела в Париже, где была свидетельницей первых триумфов русского балета. В 1912 году проехала по Северной Италии (Генуя, Пиза, Флоренция, Болонья, Падуя, Венеция). Впечатление от итальянской живописи и архитектуры было огромно: оно похоже на сновидение, которое помнишь всю жизнь…»
Вскоре первое публичное выступление в литературном кабаре «Бродячая Собака» принесло юной поэтессе известность. Петербургской литературной публикой был благосклонно воспринят первый сборник стихов Ахматовой «Вечер», вышедший в начале марта 1912 года.
Отношения с мужем у Анны Ахматовой были сложными. Женитьба на Анне Горенко так и не стала победой для Николая Гумилева. Как выразилась одна из подруг Ахматовой того периода, у нее была своя собственная сложная «жизнь сердца», в которой мужу отводилось более чем скромное место.
Да и для Гумилева оказалось совсем не просто совместить в сознании образ Прекрасной Дамы с образом жены и матери.
Легкие увлечения случались у Гумилева и раньше, но в 1912 году Гумилев влюбился по-настоящему. Сразу после возвращения из Африки Гумилев посетил имение своей матери, где столкнулся со своей племянницей — молодой красавицей Машей Кузьминой-Караваевой. Его чувство не осталось без ответа.
Новая любовь Гумилева
Однако эта любовь носила оттенок трагедии — Маша была смертельно больна туберкулезом, и Гумилев опять вошел в образ безнадежно влюбленного. Ахматовой пришлось несладко — она привыкла к тому, что является для Николая богиней, а потому ей было тяжело оказаться свергнутой с пьедестала, осознавая, что муж способен испытывать такие же высокие чувства к другой женщине.
Тем временем здоровье Машеньки быстро ухудшалось, и вскоре после начала их романа с Гумилевым Кузьмина-Караваева умерла. Но ее смерть не вернула Ахматовой былого обожания мужа, и тогда Анна Андреевна решилась на отчаянный шаг — родила 18 сентября 1912 года Гумилеву сына, который был назван Львом.
Рождение ребенка Гумилев воспринял неоднозначно. Он тут же устроил «демонстрацию независимости» и продолжил крутить романы на стороне. Впоследствии Ахматова сказала: «Николай Степанович всегда был холост. Я не представляю себе его женатым». Анна не чувствовала себя хорошей матерью и практически сразу же отправила ребенка к свекрови.
Лирика Ахматовой
Лирика Ахматовой периода ее первых книг («Вечер», «Четки», «Белая стая») — почти исключительно лирика любви. Ее новаторство как художника проявилось первоначально именно в этой традиционно вечной, многократно и, казалось бы, до конца разыгранной теме.
Новизна любовной лирики Ахматовой бросилась в глаза современникам чуть ли не с первых ее стихов, опубликованных еще в «Аполлоне». Но, к сожалению, тяжелое знамя акмеизма, под которое встала молодая поэтесса, долгое время драпировало в глазах многих ее истинный, оригинальный облик. И заставляло постоянно соотносить ее стихи то с акмеизмом, то с символизмом, то с теми или иными почему-либо выходившими на первый план лингвистическими или литературоведческими теориями.
Выступая в Москве в 1924 году на вечере Ахматовой, Леонид Гроссман остроумно и справедливо заметил: «Сделалось почему-то модным проверять новые теории языковедения и новейшие направления стихологии на «Четках» и «Белой стае».
Вопросы всевозможных сложных и трудных дисциплин — семантики, семасиологии, речевой артикуляции, стихового интонирования. Начали разрешаться специалистами на хрупком и тонком материале этих замечательных образцов любовной элегии. К поэтессе можно было применить горестный стих Блока: ее лирика стала «достояньем доцента».
Это, конечно, почетно и для всякого поэта совершенно неизбежно; но это менее всего захватывает то неповторяемое выражение поэтического лица, которое дорого бесчисленным читательским поколениям».
Весна 1913 года ознаменовалась для Ахматовой встречей и началом влюбленной дружбы с Николаем Владимировичем Недоброво. Тем временем в марте 1914 года вышел второй сборник Ахматовой «Четки», а в августе Гумилев добровольцем записался в лейб-гвардии Уланский полк, и ушел на фронт.
Осенью 1915 года в связи с обострением хронического туберкулезного процесса в легких она лечилась в Финляндии, а лето 1916-го года по настоянию врачей провела его на юге, в Севастополе, где произошло ее последнее свидание с Николаем Недоброво.
В марте 1917 года она проводила Гумилева за границу, в Русский экспедиционный корпус и оправилась на все лето в Слепнево, где писала стихи, вошедшие затем в сборник «Белая стая». Ахматова так же много времени проводила с сыном и свекровью.
Ранние стихи
После развода с мужем в 1905 году, Инна Эразмовна забрала детей и переехала в Евпаторию, где Анна из-за обострившегося туберкулеза вынуждена была проходить гимназический курс на дому. Много гуляла и наслаждалась морскими просторами. Она научилась плавать так хорошо, словно морская стихия была для нее родной.
Если перечитать ее ранние стихи, в том числе и те, что собраны в первой книге «Вечер», считавшейся насквозь петербургской, то можно удивиться тому, как много в них южных, морских реминисценций. Можно сказать, что внутренним слухом благодарной памяти она на протяжении всей своей долгой жизни постоянно улавливала никогда полностью не замиравшее для нее эхо Черного моря.
С 1906-го по 1907-й год Анна жила у родственников в Киеве, где поступила в последний класс Фундуклеевской гимназии. После ее окончания она записалась на юридическое отделение Высших киевских женских курсов, и начала переписку с уехавшим в Париж Гумилевым.
Тогда же состоялась первая публикация ее стихотворения «На руке его много блестящих колец…» в парижском русском еженедельнике «Сириус», издателем которого был Гумилев. Ахматова как-то сказала, что не любила Киев, но если говорить объективно и точно, она, скорее всего, не любила свое тогдашнее бытовое окружение. Постоянный контроль со стороны взрослых (и это после херсонесской вольницы!), и мещанский семейный уклад.
Брак с Гумилевом
В 1909 году Анна приняла официальное предложение Гумилева стать его женой, и 25 апреля 1910 года Анна Горенко и Николай Гумилев были обвенчаны в Николаевской церкви села Никольская слободка под Киевом.
На венчании никого из родственников Гумилева не было, так как они считали, что этот брак продержится недолго. А в мае супруги оправились в свадебное путешествие в Париж, после чего провели лето в Слепневе, тверском имении свекрови А.И.Гумилевой.
О Париже Анна Ахматова вспоминала с иронией: «…Стихи были в полном запустении, и их покупали только из-за виньеток более или менее известных художников. Я уже тогда понимала, что парижская живопись съела французскую поэзию…»
Раннее творчество
В семье Горенко поэзией не занимался никто, «сколько видит глаз кругом». Лишь по линии матери Инны Стоговой нашлась дальняя родственница Анна Бунина — переводчица и поэтесса. Отец не одобрил увлечение дочери поэзией и попросил не срамить его фамилию. Поэтому Анна Ахматова никогда не подписывала свои стихи настоящей фамилией. В генеалогическом древе она отыскала прабабушку-татарку, которая якобы вела свой род от ордынского хана Ахмата, и таким образом превратилась в Ахматову.
После свадьбы с Николаем Гумилевым Анна Андреевна отправилась праздновать медовый месяц в Париж. Это была первая встреча Ахматовой с Европой. По возвращении муж ввел талантливую жену в литературно-художественные круги Санкт-Петербурга, и ее тут же заметили. Сначала всех поразила ее необычная, величественная красота и царственная осанка. Смуглая, с отчетливой горбинкой на носу, «ордынская» внешность Анны Ахматовой покорила литературную богему.
Вскоре питерские литераторы оказались в плену творчества самобытной красавицы. Анна Андреевна стихи о любви, а именно это великое чувство она воспевала всю свою жизнь, писала во времена кризиса символизма. Молодые поэты пробовали себя в других вступивших в моду течениях — футуризме и акмеизме. Гумилева-Ахматова приобрела известность как акмеистка.
1912-й стал годом прорыва в ее биографии. В этом памятном году не только родился единственный сын поэтессы — Лев Гумилев, но и вышел маленьким тиражом первый сборник под названием «Вечер». На склоне лет женщина, испытавшая все тяготы времени, в котором ей выпало родиться и творить, называла эти первые творения «бедными стихами пустейшей девочки». Но тогда произведения Ахматовой нашли первых почитателей и принесли ей известность.
Анна Ахматова в молодости /
Влияние на поэзию Анны Андреевны оказало наставничество Александра Блока. Авторы обменивались письмами, нечасто встречались вживую, но всегда при посторонних. Поэтому о романе, который им приписывали, не могло быть и речи. Поэтесса глубоко уважала своего учителя и считала гениальным представителем предреволюционного поколения. Ему она посвятила 6 стихотворений.
Еще одним талантливым человеком, с которым Ахматова водила знакомство в юности, был Амедео Модильяни, в те времена еще бедный художник. Он написал с Анны Андреевны несколько портретов и эскизов. Большая часть рисунков была утеряна в пожаре ее царскосельского дома, только один поэтесса хранила до самой смерти. Он, как и редкие фото автора, позже появлялся на обложках ее сборников.
Спустя 2 года после первого вышел второй сборник Ахматовой, названный «Четки», и это уже был настоящий триумф. Поклонники и критики восторженно отзывались о ее творчестве, возводя в ранг самой модной поэтессы своего времени. Ахматовой больше не нужна была протекция мужа. Ее имя звучало даже громче, чем имя Гумилева.
В революционном 1917-м Анна Андреевна выпустила третью книгу — «Белая стая». Она вышла внушительным тиражом в 2 тысячи экземпляров.
В неспокойном 1918 году творческая пара рассталась. А летом 1921-го Николая Гумилева расстреляли. Ахматова тяжело переживала смерть отца своего сына и человека, который ввел ее в мир поэзии.
171 ЖИВОПИСЬ
1920-е – 1950-е годы
«Семейные портреты». Серия
картин. («Богатая семья», 1929; «Семейный портрет», или «Соседи моего детства»,
1930; «Бедная невеста», 1943).
1920-е – 1960-е годы
«Махновщина». Серия картин
(«Махно перед зеркалом», 1933; «Махно и его штаб», 1937; «Махно на коне», 1950;
«Ждут», «Махновщина» и другие).
«Гражданская война». Серия
картин. («Расстрел», 1931; «Иисусовы полки», 1936; «Смерть командира», 1937;
«Свидание», 1938; «Расстрел голубя», 1959; «Всадник со знаменем», 1955 и
другие).
«Народный театр». Серия
картин. («Фокусник», 1928; «Мистерия-Буфф», «Народный театр», 1961 и другие).
«Материнство». Серия картин.
«Цыганы». Серия картин.
«Монах и девушка».
«Советское шампанское».
1950-е годы
«Слуги». Серия картин.
(«Утюг», 1952; «Завтрак», 1952; «Фрукты», «Несут стол» и другие).
«Всадник с красным знаменем». Серия картин. 1955.
1950-е – 1960-е годы
Пейзажи Вереи.
«Америка». Серия картин.
(«Женщина на фоне
небоскреба», «Модницы», «Иностранные туристы», «Республиканская и
демократическая партии»).
172 1961 –
1962 годы
«Обнаженная». Серия картин.
«Похищение Европы» («Кармен»). Серия картин.
«Махно». Серия картин.
Женские портреты.
«Цыганы». Серия картин.
День рождения. Триптих.
Женские портреты.
Женщина с домиком.
Продавец палок.
«Модницы». Серия картин.
1964год
Продавец часов.
Махно.
«Расстрел голубя». Серия
картин.
Казненный ангел.
«Девушка с цветами». Серия
картин.
Пейзажи Коктебеля.
1965 – 1966 годы
Обнаженная.
Реквием.
«Балаганчик». Серия картин.
«Соседи моего детства».
Серия картин.
Похищение Европы.
«Аэлита».
«Петрушка. Кукольный театр».
Серия картин.
«Ад и рай». Серия картин.
Мы
Характерно, что в ее военной лирике главенствовало широкое и счастливое «мы». «Мы сохраним тебя, русская речь», «мужество нас не покинет», «нам родина пристанище дала» — таких строк, свидетельствующих о новизне мировосприятия Ахматовой.
И о торжестве народного начала, у нее немало. Многочисленные нити родства со страной, прежде громко заявлявшие о себе лишь в отдельные переломные моменты биографии («Мне голос был. Он звал утешно…», 1917; «Петроград», 1919; «Тот город, мне знакомый с детства…», 1929; «Реквием», 1935-1940), сделались навсегда главными, наиболее дорогими, определяющими и жизнь, и звучание стиха.
Родиной оказались не только Петербург, не только Царское Село, но и вся огромная страна, раскинувшаяся на беспредельных и спасительных азиатских просторах. «Он прочен, мой азиатский дом», — писала она в одном из стихотворений, вспоминая, что ведь и по крови («бабушка-татарка») она связана с Азией и потому имеет право, не меньшее, чем Блок, говорить с Западом как бы и от ее имени.
Арест Мандельштама
В октябре 1933 года вышла книга «Петр Павел Рубенс. Письма» в переводе Ахматовой.
В ночь с 13 на 14 мая 1934 года в своей московской квартире на глазах Анны Ахматовой был арестован Осип Мандельштам. И вскоре новые стихи Анны Ахматовой обрели совсем другую глубину. Ее любовная лирика, была полна недоговоренностей, намеков, уходящей в далекую, хочется сказать, хемингуэевскую, глубину подтекста.
Героиня ахматовских стихов, чаще всего говорила как бы сама с собой в состоянии порыва, полубреда или экстаза, не считая нужным дополнительно разъяснять и растолковывать нам все происходящее.
Передавались лишь основные сигналы чувств, без расшифровки, без комментариев, наспех — по торопливой азбуке любви.
В конце 1930-х годов она многое пересматривает, передумывает и переживает, а ее стихи выходят на совершенно другую высоту.
Новая эпоха
В 1954 году при содействии А.Суркова она сдала в издательство «Художественная литература» рукопись стихов и переводов. А 5 февраля 1954 года она подала на имя Председателя Президиума ВС СССР Ворошилова прошение о пересмотре дела Льва Гумилева.
В мае 1955 года Ленинградское отделение Литфонда выделило Ахматовой дачный домик в писательском поселке Комарово; это свое жилище Ахматова называла «Будкой».
Анна Ахматова была великой трагической поэтессой, большим и глубоким художником, который застал великую эпоху «смены времен». Взрывной, апокалипсически колоссальный и пророческий облик Эпохи с великими революционными потрясениями, следовавшими одно за другим. С мировыми войнами и чрезвычайно убыстрившимся ритмом жизни, все эти многоликие и разнохарактернейшие события XX века.
Каждое из которых могло бы дать сквозную тему для художественного творчества, — все озвучивало ее лирику. Анна Ахматова прошла большой творческий путь, поняв бесперспективность того круга жизни и людей, из которого вышла, но это далось ей с большим трудом, ценой мучений и крови. Человек большой воли и непреклонного мужества, достоинства и воинствующей совести, она перенесла тяжелые невзгоды, отразившиеся как в «Реквиеме», так и в некоторых стихах послевоенных лет.
Блуждания по совести
В послевоенные годы она многое вспоминала — это была и дань возрасту, но ее воспоминания меньше всего походили на мемуары, созданные на досуге; бескомпромиссно и сурово она судила и в «Поэме без героя», и в сопутствующих ей стихах прежнюю, некогда воспетую и уже однажды запечатленную ею эпоху.
Блуждания Памяти и Совести по кромешным далям давно отзвучавших времен неизменно приводили ее в день сегодняшний, к нынешним людям и теперешним молодым деревьям. Историзм мышления применительно к поздней Ахматовой, является в поздних стихах, если можно так сказать, главным героем поэтического рассуждения, основной отправной точкой всех прихотливых, и уходящих в разные стороны мемуарных, ассоциаций. Собственная болезнь, преследование и смерть Бориса Пастернака отразились в ее последующих стихотворениях опубликованных «Литературной газете»: «Муза», «И в памяти черной пошарив, найдешь…», «Эпиграмма» и «Тень».
В октябре 1961 года Анна Ахматова была госпитализирована в хирургическое отделение первой Ленинградской больницы в связи с обострением хронического аппендицита. После операции у нее случился третий инфаркт миокарда, и новый 1962 год она встретила в больнице.
Потомок чингизидов
«Моего предка хана Ахмата, — писала позже Анна Ахматова, — убил ночью в его шатре подкупленный русский убийца, и этим, как повествует Карамзин, кончилось на Руси монгольское иго. В этот день, как в память о счастливом событии, из Сретенского монастыря в Москве шел крестный ход.
Этот Ахмат, как известно, был чингизидом. Одна из княжон Ахматовых — Прасковья Егоровна — в XVIII веке вышла замуж за богатого и знатного симбирского помещика Мотовилова. Егор Мотовилов был моим прадедом. Его дочь Анна Егоровна — моя бабушка. Она умерла, когда моей маме было 9 лет, и в честь ее меня назвали Анной…» Следует еще упомянуть, что мать Анны Ахматовой в молодости была каким-то образом причастна к деятельности «Народной воли».
Об отце, несколько отдаленном от семьи и мало занимавшемся детьми, Ахматова почти ничего не рассказывала, кроме горьких слов о развале семейного очага после его ухода: «В 1905 году мои родители расстались, и мама с детьми уехала на юг. Мы целый год прожили в Евпатории, где я дома проходила курс предпоследнего класса гимназии, тосковала по Царскому Селу и писала великое множество беспомощных стихов…»
В автобиографии, озаглавленной «Коротко о себе», Анна Ахматова писала: «Я родилась 23 июня 1889 года под Одессой (Большой Фонтан). Мой отец был в то время отставной инженер-механик флота. Годовалым ребенком я была перевезена на север — в Царское Село.
Там я прожила до шестнадцати лет. Мои первые воспоминания — царскосельские: зеленое, сырое великолепие парков, выгон, куда меня водила няня, ипподром, где скакали маленькие пестрые лошадки, старый вокзал и нечто другое, что вошло впоследствии в «Царскосельскую оду».
Царское село
Каждое лето я проводила под Севастополем, на берегу Стрелецкой бухты, и там подружилась с морем. Самое сильное впечатление этих лет — древний Херсонес, около которого мы жили. Читать я училась по азбуке Льва Толстого.
В пять лет, слушая, как учительница занималась со старшими детьми, я тоже начала говорить по-французски. Первое стихотворение я написала, когда мне было одиннадцать лет. Стихи начались для меня не с Пушкина и Лермонтова, а с Державина («На рождение порфирородного отрока») и Некрасова («Мороз Красный нос»). Эти вещи знала наизусть моя мама. Училась я в Царскосельской женской гимназии…»
Среди родни по линии мамы у Анны были люди, занимавшиеся литературой. Например, ныне забытая, а когда-то известная Анна Бунина, названная Анной Ахматовой «первой русской поэтессой». Она приходилась теткой отцу матери, Эразму Ивановичу Стогову, оставившему небезынтересные «Записки», опубликованные в свое время в «Русской старине» в 1883 году.
В 1900 году Анна Горенко поступила в Царскосельскую Мариинскую гимназию. Она писала: «Я делала все, что полагалось в то время благовоспитанной барышне. Умела сложить по форме руки, сделать реверанс, учтиво и коротко ответить по-французски на вопрос старой дамы, говела на Страстной в гимназической церкви. Изредка отец… брал с собой в оперу (в гимназическом, платье) в Мариинский театр (ложа). Бывала в Эрмитаже, в Музее Александра III. Весной и осенью в Павловске на музыке — Вокзал … Музеи и картинные выставки… Зимой часто на катке в парке…»
ЖИЗНЬ В КНИГЕ
На портретах О. Делла-Вос-Кардовской Ахматова изображена с соблюдением всех «канонических» атрибутов и черт: шаль, бусы, природа в качестве фона, правый поворот профиля и книга в руке. Если продолжить игру и раскрыть эту книгу, то в ней непременно обнаружится виньетка с силуэтом Ахматовой.
Книга — камерная, интимная область, в которой законно и закономерно царят изображения поэтессы. Она — богиня и жрица петербургского «культа изящной иллюстрации» (Я. Тугендхольд), главная персона книжной графики. Но и книг. И соответственно иллюстраций к этим книгам. Ахматова служит прототипом героини «Марии Гамильтон» Г. Чулкова, художник В. Белкин поэму иллюстрирует, придавая изображению вполне уловимое сходство.
Но первое место занимают силуэты и профили, легко вписывающиеся в любую рамку. Их чертят Е. Кругликова, Е. Белуха, В. Белкин, С. Рудаков, Н. Хлебникова, Э. Голербах, Н. Коган…* Силуэт тиражируется в печати. Принадлежит всем. Становится и впрямь самостоятельной величиной, тенью и двойником. Живет своей жизнью. И даже присваивается другими, к тому же вымышленными женщинами (два профиля — А. Ахматовой и О. Судейкиной (Кати и Даши) — на обложке книги А. Толстого «Хождение по мукам» (художник В. Белкин, 1925 г.).
* Лишь последняя делает силуэт всей фигуры, остальные увлечены профилем.
Наблюдая неуправляемую жизнь ахматовского профиля, начинаешь думать, что стихотворение «А в книгах я последнюю страницу…» основано отнюдь не на мистическом, а на вполне реальном опыте (или реальность так глубинно мистична?), и становится понятней ирония автора в адрес «проклятого профиля».
Личная жизнь
Анна Ахматова имела удивительную власть над мужчинами. В молодости поэтесса была фантастически гибкой. Говорят, она могла с легкостью перегнуться назад, достав головой пола. Даже балерины «Мариинки» поражались этой невероятной природной пластике. А еще у нее были удивительные глаза, менявшие цвет. Одни говорили, что глаза у Ахматовой серые, другие утверждали, что зеленые, а третьи уверяли, что они небесно-голубые.
Брак с Николаем Гумилевым
В ранней юности, когда девушка училась в Мариинской гимназии, она познакомилась с талантливым молодым человеком, впоследствии известным поэтом Николаем Гумилевым.
Гумилев влюбился в Анну Горенко с первого взгляда. Но девушка была без ума от Владимира Голенищева-Кутузова, студента, который не обращал на нее никакого внимания. Юная гимназистка страдала и даже пыталась повеситься на гвозде. К счастью, он выскользнул из глиняной стены.
В Евпатории и в Киеве девушка переписывалась с Гумилевым, общение захватило ее и отвлекло от сердечной драмы. Весной 1910 года влюбленные решили пожениться. Они обвенчались в Николаевской церкви, которая и сегодня стоит в селе Никольская Слободка под Киевом. На тот момент Николай Степанович уже был состоявшимся поэтом, известным в литературных кругах.
Анна Ахматова и Николай Гумилев с сыном /
После свадьбы поэтесса написала стихотворение «Сероглазый король». Кому оно посвящено, неизвестно, однако литературоведы сочли, что произведение выразило крушение девичьих мечтаний в связи с браком, полагая, что мужа автор не любила.
Первый супруг пронес любовь к Анне Андреевне через всю свою короткую жизнь, но при этом помимо общего с Ахматовой сына Льва у него появился внебрачный ребенок, о котором все знали. К тому же Николай Гумилев не понимал, почему любимая жена, по его мнению, вовсе не гениальная поэтесса, вызывает такой восторг и даже экзальтацию у молодежи. Стихи Анны Ахматовой о любви казались ему слишком длинными и напыщенными. В конце концов они расстались.
Другие мужчины в жизни Ахматовой
Кажется, дочь Инны Эразмовны получила в наследство мамины неудачи. Брак ни с одним из трех официальных мужей не принес поэтессе счастья. Личная жизнь Анны Ахматовой была сумбурной и какой-то растрепанной: изменяли ей, изменяла она.
После расставания с Гумилевым у Анны Андреевны от поклонников не было отбоя. Граф Валентин Зубов дарил ей охапки дорогих роз и трепетал от одного ее присутствия, но предпочтение красавица отдала Николаю Недоброво. Впрочем, вскоре его сменил Борис Анрепа.
Второе замужество за Владимиром Шилейко так измучило Анну, что она обронила:
Через год после смерти первого мужа она рассталась и со вторым. А спустя полгода вышла замуж в третий раз. Николай Пунин был искусствоведом. Но семейная жизнь Анны Ахматовой не сложилась и с ним.
Заместитель наркома просвещения Анатолия Луначарского Пунин, приютивший бездомную Ахматову после развода, тоже не сделал ее счастливой. Новая жена жила в квартире вместе с бывшей супругой Пунина и его дочерью, сдавая деньги на еду в общий котел
Приезжавший от бабушки сын Лев помещался на ночь в холодный коридор и чувствовал себя сиротой, вечно обделенным вниманием
Судьба Анны Ахматовой могла бы измениться после встречи с врачом-патологоанатомом Владимиром Гаршиным, но перед самой свадьбой тому якобы приснилась покойная мать, умолявшая не брать в дом колдунью. Бракосочетание отменили.
В СССР
С середины 1920-х для поэтессы наступили тяжелые времена
Она попала под пристальное внимание НКВД, ее перестали печатать, стихи Ахматова писала в стол, многие из них были утеряны при переездах. Последний сборник вышел в 1924 году
«Провокационные», «упаднические», «антикоммунистические» стихотворения — такое клеймо на творчестве дорого стоило Анне Андреевне.
Теплую поддержку и восхищение Ахматова получала от коллег. Среди них были Борис Пастернак и Марина Цветаева, гораздо более восторженно относившиеся к ее творчеству, чем она сама — к их произведениям. К слову, оба автора умерли раньше Анны Андреевны, чья жизнь была хоть и трагической, но длинной.
Новый этап творчества был тесно связан с изматывающими душу переживаниями за родных людей — прежде всего за сына Левушку. Поздней осенью 1935-го для женщины прозвучал первый тревожный звонок: одновременно были арестованы второй муж Николай Пунин и сын. Их освободили через несколько дней, но покоя в жизни поэтессы больше не наступало. С этого момента Ахматова начала чувствовать, как сжималось вокруг нее кольцо репрессий.
Через 3 года сына арестовали. Его приговорили к 5 годам исправительно-трудовых лагерей. Изможденная мать носила Льву передачи. В этом же страшном 1938-м прекратился брак Анны Андреевны и Николая Пунина.
Чтобы облегчить жизнь сыну и вытянуть его из лагерей, поэтесса перед самой войной, в 1940-м, издала сборник «Из шести книг». Здесь были собраны старые отцензуренные стихотворения и новые, «правильные» с точки зрения правящей идеологии. В тот же год была закончена знаменитая автобиографическая поэма «Реквием», над которой Ахматова работала с 1934-го.
Портрет Анны Ахматовой художника Амедео Модильяни /
Грянувшую Великую Отечественную войну Анна Андреевна встретила в городе на Неве, позже была эвакуирована в Ташкент. Сразу же после победы вернулась в освобожденный и разрушенный Ленинград, оттуда вскоре перебралась в Москву.
Но едва расступившиеся над головой тучи (сына выпустили из лагерей) вскоре снова сгустились. В 1946-м ее творчество было разгромлено на очередном заседании Союза писателей, а в 1949-м Льва Гумилева снова арестовали. На этот раз его осудили на 10 лет. Несчастная женщина была сломлена. Она писала просьбы и покаянные письма в Политбюро, но отклика не получила.
После выхода Льва из очередного заточения отношения между матерью и сыном долгие годы оставались напряженными: тот считал, что Ахматова на первое место поставила поэзию, которую любила больше, чем его.
Судьба знаменитой, но глубоко несчастной женщины переменилась к лучшему лишь под конец жизни. В 1951-м ее восстановили в Союзе писателей, стихи снова стали публиковать. В середине 1960-х Анна Андреевна получила престижную итальянскую премию и выпустила сборник «Бег времени». А еще Оксфордский университет присвоил известной поэтессе докторскую степень.
К тому моменту Ахматова сама стала наставником для начинающих авторов. Так, она была тем человеком, кто разглядел уникальный природный дар в Иосифе Бродском. Их встреча состоялась в 1961 году, когда последнему был всего 21 год.
На исходе лет у поэта и литератора с мировым именем наконец появился свой дом. Ленинградский «Литфонд» выделил ей скромную деревянную дачу в Комарово — крошечный домик, который состоял из веранды, коридора и одной комнаты. Вся меблировка — это жесткая кровать, где вместо ножки были сложены кирпичи, стол, сооруженный из двери, рисунок Модильяни на стене и старинная иконка, когда-то принадлежавшая первому мужу.
Арест Гумилева
В ночь с 3 на 4 августа 1921 года был арестован Гумилев по так называемому «делу Таганцева». В статье В.Ставицкого подробно разбиралось «Дело Таганцева». И приводились полные тексты допросов Гумилева от 9, 18, 20 и 23 августа, а так же приговор Петрогубчека от 24 августа 1921 года.
Знакомство с этими документами не позволяет сделать вывод о том, что Гумилев играл в заговоре «видную роль». Скорее, роль его была пассивной и гипотетической. Она планировалась, но фактически не осуществилась: «Допрошенный следователем Якобсоном я показываю следующее: что никаких фамилий могущих принести какую-нибудь пользу организации Таганцева путем установления между ними связи, я не знаю и потому назвать не могу. Чувствую себя виновным по отношению к существующей в России власти в том, что в дни Кронштадского восстания был готов принять участие в восстании, если бы оно перекинулось на Петроград, и вел по этому поводу разговоры с Вячеславским».
В приговоре Петрогубчека главный пункт обвинения: «обещал связать с организацией в момент восстания группу интеллигентов, кадровых офицеров». Как видим, даже губчека не обвинило Николая Степановича в принадлежности к руководству организацией, а лишь в обещании содействия. Обещание осталось невыполненным, поскольку восстание, было подавлено в Кронштадте и до Питера не дошло. В списке расстрелянных 25 августа1921 года по делу ПБО Гумилев – тридцатый.
Ахматова и Пушкин
В октябре 1921 года вышел пятый сборник стих Ахматовой «Anno Domini».
Анна Ахматова рассказывала: «…Примерно с середины 20-х годов я начала очень усердно и с большим интересом заниматься архитектурой старого Петербурга и изучением жизни и творчества Пушкинa. Результатом моих пушкинских штудий были три работы — о «Золотом петушке», об «Адольфе» Бенжамена Сонстана и о «Каменном госте».
Все они в свое время были напечатаны. Работы «Александрина», «Пушкин и Невское взморье», «Пушкин в 1828 году», которыми я занимаюсь почти двадцать последних лет, по-видимому, войдут в книгу «Гибель Пушкина». С середины 20-х годов мои новые стихи почти перестали печатать, а старые — перепечатывать…»
8 июня 1927 года был официально расторгнут брак Ахматовой с Шилейко.
Тем же летом Анна Ахматова лечилась в Кисловодске в санатории Центральной комиссии по улучшению быта ученых, где встретилась с Маршаком, Качаловым и Станиславским. Тогда же она познакомилась с литературоведом Николаем Ивановичем Харджиевым, дружба с которым продолжалась до последних дней ее жизни.
